Три холма, охраняющие край света - стр. 19
Но мне всегда хотелось, чтобы источник моего вдохновения стал достоянием всех и был виден далеко отовсюду. И вот он перед тобой, дорогая моя Барселона! Прими…
Дальнейшие слова форварда пропали в рёве восторженной толпы:
– Абахо Эспанья! Вива Каталанс! Вива Женералитат! Индепенденсья!
Премьер-министр Испании поморщился. Русский посол сеньор Пупырев откровенно недоумевал. Мордатая и поддатая дорогомиловская родня в трёхцветных футболках лапала впрок шведских туристок, прибывших на открытие объекта прямо с пляжа – в стрейчах и топлесс.
Речь свою, написанную самим стариком Артуро Пересом-Реверте, косноязычный в жизни Пабло-Эухенио заучивал тоже, наверное, лет десять, но всё равно пришлось прибегнуть к фонограмме, которую начитал сам Антонио Бандерас – седой, но по-прежнему отчаянный…
Тотчас засвистели и заорали снобы:
– Эль кич! Эль кич! Вергуэнца! Дезора! Примитиво!
В смысле – стыд и позор видеть в городе шедевров такой кич. А по-каталонски кричали ещё хуже.
Но каких только воплей не приходится слышать футболисту в свой адрес! Паблито и ухом не повёл, а подмигнул и принял в руку от верного китайца чёрный пенал.
Лох вторично оцепенел. Лебеди в титанической лампочке пропали, как не были, зато там заклубились разноцветные тучи, засверкали молнии, карусельная музыка сменилась раскатами грома.
Снобы облегчённо вздохнули.
Но не успели зрители опомниться от красочной грозы, как навстречу им плавно поскакал вооружённый рыцарь, нанизавший на пику человек пять мелких мавров. Знатоки сразу узнали героя Реконкисты по имени Гифред эль Пилос – Волосатый. Граф был босым – должно быть, для того, чтобы показать знаменитые мохнатые пятки. Волосатому графу пособлял французский король Карл Лысый – маленький, как мавры, но действительно лысый. Заревели рога, зазвенели лютни, заблеяли трубадуры.
Ожившую средневековую миниатюру сменила выжженная кастильская степь, по которой неспешно поехали под гитарные переборы Жузепа Лоредана Рыцарь Печального Образа с оруженосцем на ослике – реверанс, понятно, перед ненавистным федеральным правительством, но ведь и заканчивал свой роман Сервантес неподалёку отсюда, в домике на набережной.
А затем в огромном волшебном фонаре заколыхался вычурный пёстрый герб команды, и толпа грянула гимн «Барселоны» на совершенно непонятном даже для испанцев языке:
И так до последнего припева:
Долго не расходился народ, высоко подлетали над толпой и сам футболист, и гонконгский архитектор, и даже голливудского мастера спецэффектов Эзру Берковица качали, несмотря на возраст.