Три хищника для тихони - стр. 7
Огонь разгорается, и меня окутывает густое тепло. Сижу на ковре с закрытыми глазами и благодарю высшие силы за то, что вывели меня из леса и не позволили умереть. Я руки расцелую хозяину за то, что он решил возвести шикарный дом со всеми удобствами в такой глуши. Как же хорошо. Я ведь реально попрощалась с жизнью под ледяным ливнем.
Теперь можно покушать. Из гостиной выхожу в просторную столовую и минут пять пялюсь на мертвые головы на стенах: олень, лось, медведь, косуля. Таксидермист постарался на славу и мне кажется, что сейчас охотничьи трофеи оживут, поэтому торопливо ретируюсь на кухню.
В любой другой ситуации я бы, наверное, была очень стеснена, потому что я как бы вломилась в чужой дом. В жуткий дом с головами и шкурами, но сейчас я оправдываю свою наглость тем, что оплачу свое пребывание здесь. Я так перепугалась в лесу, что даже рога на стене, на отростки которых подвешены кружки, не наталкивают меня на мысль, что я попала к какому-то очень странному охотнику. Возможно, из меня не выветрились споры грибов и я не в состоянии оценить риски.
Итак, морозильная камера забита мясом, а в холодильнике я нахожу противень с ополовиненной запеченной с грушами уткой. Дикой, потому что мясо жесткое и отдает немного тиной, но все равно вкусно. Запиваю молоком прямо из бутылки и удовлетворенно мычу. Это самый лучший ужин в моей жизни. Возвращаю остатки утки в холодильник вместе с початой бутылкой.
Выхожу и замираю посреди столовой. Слышу приглушенные голоса, и через минуту в широкий проем дверей входят Йорг и Фейн. Я икаю и прижимаю ко рту ладонь.
— Потерялась? — Йорг хищно и плотоядно ухмыляется, привалившись к косяку мускулистым плечом в бурых разводах крови.
С сиплым выдохом отступаю к столу и кутаюсь в одеяло. Скользнув взглядом по крепкому рельефу пресса вниз к лобку, в ужасе распахиваю глаза. Восстает, наливается кровью и подрагивает.
— Ночь обещает быть томной, — Фейн лениво чешет кадык, вскинув подбородок.
Тоже голый. Ноги не держат, и я оседаю на стул, жалобно всхлипнув.
— Вот так сюрприз, — в столовую входит Матей бесшумным и мягким шагом и скалится в улыбке, стирая с подбородка кровь. — Доброй ночи, мадемуазель.
Я перевожу взгляд с одного на другого, и через какие-то жалкую полминуты все они пребывают в боевой готовности. И лучше бы меня сожрал медведь, чем сейчас сидеть под прицелом трех возбужденных мужчин, которых щедро одарила мать-природа. Очень щедро. И да, сразу видно, что братья. Их внушительные жезлы с темными навершиями в узорах вздутых вен одинаковые, что меня обескураживает до онемения. Разве такое возможно?