Три гроба - стр. 13

– Там что-то двигается, – заметил коротышка.

– Я разберусь, – ответил Хэдли. – В сторону!

Он надел перчатки, приготовился и толкнул дверь. Она с таким грохотом ударилась о стену, что зазвенели подвески на канделябре. Никто не вышел, хотя некто и делал попытки. Ярко освещенная комната была пуста. Некто, весь в крови, как заметил Рэмпол, силился встать на четвереньки посреди черного ковра. Издав задушенный всхлип, некто повернулся на бок и замер.

– Вы двое, оставайтесь у двери, – велел Хэдли. – Слабонервным лучше отвернуться.

Доктор Фелл ввалился в комнату вслед за ним, Рэмпол же остался в дверном проеме, опершись вытянутой рукой о косяк. Гримо сжимал зубы, чтобы кровь не пошла ртом, при попытке доползти до двери у него открылось кровотечение. Хэдли приподнял его, прислонив к своему колену. За маской черно-серой щетины лицо Гримо уже приобретало синеватый оттенок; запавшие глаза были закрыты; он все еще пытался прижимать насквозь пропитавшийся кровью платок к ране от пули на груди. Они услышали слабый прерывистый вздох. Несмотря на сквозняк, в воздухе все еще витал резкий запах порохового дыма.

– Умер? – спросил Фелл.

– Умирает, – поправил Хэдли. – Видите, какой цвет? Пуля пробила ему легкое. – Он повернулся к невысокому человеку в проходе. – Срочно вызывайте «скорую помощь». Он уже не жилец, но есть шанс, что он успеет что-нибудь сказать, прежде чем…

– Да, – доктор Фелл мрачно посмотрел на Хэдли, – ведь для нас это сейчас самое важное?

– Все остальное уже не в нашей власти, – спокойно ответил Хэдли. – Так что да, самое важное. Дайте мне несколько подушек с дивана. Нужно устроить его поудобнее.

Хэдли медленно опустил голову Гримо на подушку и наклонился поближе:

– Доктор Гримо! Доктор Гримо! Вы меня слышите?

Восковые на вид веки задрожали. Глаза Гримо, едва приоткрытые, посмотрели на него так странно, так беспомощно и озадаченно – словно с лица умного, образованного человека на него смотрели глаза ребенка. Создавалось впечатление, будто он не понимал, что произошло. На нем был халат, пенсне болталось на шнурке; он слабо шевельнул пальцами, словно пытался его подобрать. Могучая грудь продолжала едва заметно подниматься и опускаться.

– Доктор Гримо, я из полиции. Кто это сделал? Если не можете говорить, не пытайтесь. Просто кивните. Был ли это Пьер Флей?

Слабый проблеск понимания сменился еще более озадаченной гримасой. Потом Гримо отчетливо покачал головой.

– Кто же это тогда был?

Гримо жаждал ответить, причем так страстно, что это истощило его силы. Он заговорил в первый и последний раз. Едва шевелящимися губами он пробормотал фразу, истолкование которой, да и сами слова потом озадачили многих. И потерял сознание.