Три года осени - стр. 13
Я попросила ветер сотворить шалость. И подув сильнее, он выхватил из связки шар в форме огромного сердца.
Девочка, восторженно подбежала к брату и, дёргая его за пальто, закричала:
– Смотри! Смотри! К воздушным замкам летит!!
Шар парил легко и беспечно. Забыв о силе притяжения, он летел над огромным городом, мимо дымоходов и крыш. Этим временем, сидя на подоконнике, Мадлен удивлённо прильнула к стеклу. Она увидела одинокое сердце, и вдруг шар задержался, он, словно стал сомневаться, желая остаться, но под напором беспризорного ветра вновь собрался в путь. Мадлен соскочила с подоконника, накинула пальто и выпорхнула птицей на улицу.
Её робкая походка не заставляла меня бежать. Мы неторопливо шли в парк. Мадлен вела меня, а я плелась рядом, наблюдая, как тёплым застенчивым взглядом она смотрит по сторонам. Остановившись у киоска, Мадлен купила сахарную вату и, наслаждаясь её сладким запахом, вошла во владения парка весьма счастливой.
Поспешу разуверить, ей вовсе не нравится быть одной. Счастье есть для всех и каждому своё. Счастье Мадлен заключалось в самых простых и редких вещах, которые даром раздаёт одиночество. Не обессудьте, я не пытаюсь сводить её с людьми, которые бы изменили этот уединённый образ жизни. Я только стараюсь осуществить мечты и подарить человеку то, что он заслуживает, то, что ему действительно нужно. А нужно ей что-то настоящее, неподдельное и самое главное на всю жизнь.
Этот день был, наверное, самым лучшим, а впрочем, вчерашний был лучше всех! Этот день был самым худшим, и выбило пробки, перегорела жизнь, …по-разному думали люди. Я брела за ними, я смотрела каждому в глаза и шептала, что нужно пережить эту ночь, дождаться ещё одного рассвета и вновь поверить в себя.
Глава IV. Если ты встретишь меня
Белые пушистые снежинки опускались на ресницы и таяли, едва коснувшись тёплых ладоней. Жёлтые опавшие листья встречали первые хлопья снега и бережно хранили их, не давая, дотронуться до мокрой земли. Прохожие обегали лужи и, поёживаясь от холода, сетовали на погоду.
Миновал целый месяц. Для простуженной Мадлен вчерашний день ещё не прошёл, а новый не спешил начинаться. Текучесть времени утратило всякий смысл. Дни и даты слились воедино, число бесконечность отмеряло жизнь. Всё казалось обременительным, как и эта затянувшаяся осень.
Вчера, сегодня, завтра она вновь забиралась на подоконник и читала книги. Из-за простуды Мадлен не ходила на работу, но эта возможность не утешала её. Ведь пришлось на приличный срок отказаться от занятий по вокалу.
Дождь как по излюбленной мишени вновь ударил по стеклу. Услышав дробный стук, и словно от него же проснувшись, Мадлен увидела, что от утреннего снега не осталось и следа. Зазвонил телефон. Разговор с коллегой, которая бурно высказывалась и жаловалась на какие-то обстоятельства, подсказал ей, что она давно ни с кем не общалась. Мадлен вдруг почувствовала грубость стен и тяжесть вдыхаемого воздуха, словно кто-то перекрыл кислород, а вместе с ним и нить её истории. Ей ничего не оставалось, как только выйти на улицу и снова учиться дышать.