Три дня без чародея - стр. 29
– Жив! – выдохнули все четверо.
– Жив, – согласился Упрям.
Ну да, из-за забора гостям не было видно, чем кончилось его падение.
– А как же… это, того… – Боярин в голубом кафтане знаками изобразил полет Упряма сверху вниз. – Ты же там…
– Крышу чинил, – сказал ученик чародея, ставя точку в разговоре, – Так вы по делу или как?
Тут Болеслава отпустила оторопь, и он рассмеялся:
– Славную смену себе Наум растит, славную! Ну, малый, ты даешь… Конечно, по делу, – посмурнел он. – И по делу тайному, а важности такой, что и помыслить страшно. Веди нас к чародею, да поскорей.
– В башню введу, а вот чародея вам не увидать.
– Что такое? – вскинулся Болеслав.
И Упрям, поборов искушение немедленно поделиться бедой, осторожно сказал:
– Болен чародей. В бреду лежит, меня не узнает. Так что я вместо него.
Бояре переглянулись, слуги тоже.
– Вот нам и кон пришел, – просипел «голубой» боярин. – Всем конам кон…
– Обожди плакаться, – поморщился Болеслав. – Можешь ты, отрок, чародея на ноги поставить?
– Стараюсь. Но получится ли, не ведаю, – ответил Упрям, отводя глаза. – Сильная хворь с ним приключилась. И очень заразная, – добавил он на всякий случай.
– Да уж, беда так беда, – протянул Болеслав. – Ладно, веди в терем. С тобой говорить буду.
– Спятил, – еле слышно прошептал «голубой», но Болеслав на него зыркнул, и он покорно замолчал.
Приняв поводья, слуги сунулись, было на крыльцо, но откатились от рыка ошуйника:
– Вы-то куда прете? Стоять тут, ждать нас!
В горнице он подозрительно огляделся и спросил:
– Кто еще есть в тереме?
– Знакомец мой, Невдогад. Он сейчас наверху, помогает мне кой в чем.
– Хорошо. Только ты, отрок, двери все же притвори, спокойнее будет.
– Может, меду вам принести?
– Давай, – согласился Болеслав. – Что-то в горле пересохло…
Из поднесенного ковша он сделал три молодецких глотка, потом сел за стол и передал питье спутнику. Тот, упавший на лавку едва войдя, сунул голову в ковш, а чудилось – в петлю. Покатые плечишки его мелко вздрагивали, точно он не пил, а лакал.
Упрям запер двери и сел напротив ошуйника. Понизив голос, тот заговорил:
– Дело у нас к чародею, как и сказано, важнее не бывает. Беда в кремле – княжна Василиса пропала: Только, чур, тебя сказать об этом хоть кому-то! Ни полслова, ни ползвука! – Болеслав опять непроизвольно оглянулся. – Пока об этом знают только мои дружинники, там все ребята надежные, ищут – мышь мимо не проскочит, языки же ровно проглотили. Всех прочих в тереме, кому ведомо сие, князь только что не под замком держит. И пока Василису не возвернем, ни единая душа лишняя ничего знать не должна. Не то, что знать – заподозрить! – Помолчав, он продолжил: – И ведь исчезла без следа. Весь кремль перерыли, весь город обшарили… хотя что я, старый, мелю – поди обшарь наш Дивный. Велик город! На одну ярмарку тьму дружинников пускать надо. Вот и послал князь меня с Непрядом к чародею, ибо человеческих сил тут недостает, чары нужны. Исчезла!