Три дня без чародея - стр. 15
– Ты что тут делаешь?
– А разве не видно? Ох! – Паренек отказался от попытки разом выпрямить спину и облокотился на телегу. – Прячусь я.
– Зачем?
Окинув Упряма оценивающим взором, юный наглец пояснил:
– Чтобы не нашли.
– Кто?
– Тебе-то какая разница? Ой, ну спроси ты, наконец, как меня зовут, и покончим, с этим. – Говоря так, паренек осторожно придал спине подобающую стать и повращал торсом. – Ох, хорошо-то как… – и тут заметил бездыханные тела. Еще почти детское лицо его потемнело. – Что тут произошло? Кто осмелился напасть на чародея?
– Твоя-то какая забота? – буркнул Упрям.
– Что значит – какая забота? – приосанился паренек. Лицом он был, надо сказать, вылитый князь в юности, да и повадку подделывал славно. – Я славянин! Чародей – опора князя, князь – щит земли славянской! Как же такое бесчинство терпеть? Немедля нужно кремль известить, охранного воеводу звать… Ой, а сам-то Наум жив ли, здоров? Ну, чего молчишь?
– Не знаю, – вздохнул Упрям. – Нет его нигде.
– Неужто похитили?
– Да нет… похоже на то, что сам куда-то исчез. Троих врагов старик поразил. Еще один в крапиве сгинул, одного Буян загрыз, одного я…
– Загрыз? – уточнил паренек.
Упрям разговаривал скорее сам с собой, но тут спохватился: чего это он перед кем ни попадя отчитывается?
– Убил, дубина! Вот с Буяном вместе завалили. А будешь приставать – и тебе достанется. Ну что ты пристал ко мне? Видишь – беда случилась. От воров отбились, а Наума-то и нет! Что, -побежишь теперь всем встречным-поперечным рассказывать, видок?
Ответ удивил его вполне взрослой рассудительностью:
– Нет. Вот этого делать как раз нельзя. Ни в коем случае. И, знаешь, давай-ка мы раньше, чем воеводу охранного звать, сами осмотримся.
– Без тебя управлюсь. И вообще, не знаю, от кого и почему ты прячешься, но из Дивного выехал со мной – и хорош. Вон тебе дорога дальняя скатерочкой, скрывайся, где пожелаешь, а меня в покое оставь.
– Да куда же я пойду? – искренне удивился паренек. – Я все-таки не от суда бежала… а-а… – Паренек неестественно закашлялся и исправил нелепую оговорку: – А от жизни невыносимой. От города мне никак нельзя, не уговаривай.
– Мне-то что с тобой делать?
– А я не помешаю, даже наоборот, помогу, вот увидишь.
– Брысь отсюда, прилипала!
– Грубиян! Не пойду.
– Бока намну…
– Фи, слабого обидишь? Хватит же совести, а еще ученик чародея.
– Ладно, леший с тобой, будь пока здесь, только никуда не лезь и ничего не трогай! – не выдержал Упрям. Его сейчас куда больше занимали насущные дела, к которым еще надо было придумать, как подступиться.
– Ура! – как-то по-девчачьи сообщил себе паренек и даже негромко хлопнул в ладоши.