Три дня без чародея - стр. 1

– Упрям! – позвал чародей в распахнутое окно.

Ответа не последовало. Чародей, облокотившись о подоконник, крикнул со всей возможной в его годы силой:

– Упрям! Где тебя носит?

Отозвались только птицы, шарахнувшиеся с яблоневых ветвей. Уже оседланный конь Ветерок тряхнул гривой и снова уставился на единственное облачко, плывущее в небесной голубизне.

Чародей вздохнул и вернулся к столу. Отрок есть отрок: для него минута, проведенная на том месте, где его просили постоять, так же страшна, как для старика – лишний потерянный день. Еще раз просмотрев письмо, Наум скатал бересту, упрятал в нарочно приготовленный невзрачный туесок – вроде тех, какими пользуются деревенские старосты, – и залепил воском, не накладывая печати. С виду получилось обычное послание дальней родне. Наивная предосторожность, но есть надежда, что посторонние глаза, если заглянут в торбу к гонцу, на письме не остановятся.

Чародей вышел во двор, опираясь на новый резной посох, за который брался всякий раз, когда хотел успокоиться и не обрушивать на голову единственного ученика излишек порицаний. Упрям изготовил его для старика два года назад. Вещь получилась красивая. В магическом отношении, правда, бесполезная: сложение чисел давалось Упряму с трудом, так что ни одной соразмерной линии он вырезать не сумел. Удачно вышел только солнечный крест на навершии. Чародей наложил на эту часть несколько простеньких заклинаний: от ломоты в суставах, от насморка… Немного, но приятно. Главное – Упрям сделал подарок от чистого сердца, это зачастую означает кое-что побольше магии.

Жилище чародея представляло собой уменьшенное подобие княжеского кремля: деревянная башня на мощном каменном основании, окруженная высоким забором. Обогнув прильнувшую к нему конюшню, старик оказался в закутке между башней и старым овином, который давно уже следовало превратить в приличное травохранилище. Здесь располагался колодец, а за ним высились заросли крапивы – жгучей, зловредной и никакими заклинаниями не истребимой.

То есть настоящим заклинанием ее можно было бы выжечь за один удар сердца, но чародей и не думал об этом. Он давно поставил условие: Упрям перейдет на следующую ступень ученичества, как только избавит от крапивы задний двор – с помощью чар, конечно. Не раз уже Наум пожалел об этом решении, но слов своих переменять не любил и потому оставался тверд.

И вот уже год шла непримиримая война между учеником чародея и крапивой. Упрям начал с того, что забыл простую вещь: растение оное, хоть и зловредностью известно, пустым сорняком не является – при должном обращении много пользы приносит. Вспомнил он об этом лишь после трех опытов с простыми крестьянскими заклинаниями, изведя на заднем дворе весь осот, всю березку и случайно забредшего крота. Поругав себя, все еще с самоуверенной улыбкой на лице, Упрям взялся за более серьезные заклинания и решил иссушить крапиву. Готовился два дня, зубрил слова, упражнялся в щелканье пальцами, а на третий день вызвал проливной дождь. Ошибка была проста до смешного: наблюдая за учителем, Упрям запомнил все точно, только перепутал левую и правую стороны – соответственно, притопнул не той ногой, прищелкнул не той рукой и вокруг крапивы обошел не в том направлении.

Получилось не изгнать влагу из растений, а призвать ее на землю.

И то сказать, ошибка не из роковых. Если уж откровенно, то вызывать приличный дождь способен не каждый – тут нужен природный талант, и, задумайся Упрям об этом, только порадовался бы: владея таким искусством, можно считать себя самое меньшее обеспеченным человеком, а в засушливый год – и озолотиться. Но Упряму было не до того.

Осознав ошибку, он пришел в крайнее раздражение, бросился вновь во двор под тугие струи ливня, взялся обходить крапиву уже в нужном направлении, но поскользнулся в грязи, упал, измазался, как поросенок, непроизвольной бранью испортил все заклинание, предпринял еще одну попытку… Но об успехе теперь и думать было нечего. Духам воды не очень-то по нраву бежать на каждый призыв человека, который сам не знает, чего хочет. Упрям, однако, полностью оправдывая свое прозвище, нарезал круги до самой ночи. Добился двух неприятностей: лишил себя благосклонности водных духов на много лет вперед и подцепил жутчайшую простуду, с которой и провалялся в горячке почти неделю.