Три цветка Индонезии - стр. 26
Павел выглядел паршиво – он заметно похудел, взгляд потерянный. Михаил попытался вспомнить, почему это произошло, и не смог, хотя ему наверняка рассказывали. Пришлось слушать.
– Похоже, разведут нас с Жанной еще до конца года, – криво усмехнулся Павел. – Самому не верится, да и не хочется иногда… Но только иногда. Потому что я думал, что уж мой-то брак навсегда, как у вас с мамой было. Человек, как говорится, предполагает…
Вот это «как у вас с мамой» очень многое говорило о его старшем сыне. Если Ян был похож на Михаила просто потому, что таким родился, то Павел сделал это целью, к которой шел с завидным упрямством. Он чаще планировал свою жизнь, чем просто жил, и это приводило к серьезным ошибкам. Но Михаил ничего ему не советовал, даже когда мог. Он знал, что его советы будут восприняты как единственно правильный вариант, а он в собственной мудрости как раз уверен не был.
Когда болезнь окончательно утащила его на глубину, Павлу пришлось жить без прежнего авторитета. Долгое время Михаилу казалось, что у него получается, а теперь вот эта уверенность исчезла.
– Мы с Жанной никогда не вели себя, как влюбленные малолетки, всегда умели все проговаривать, – продолжил Павел. – Думаю, это нас и спасало в первые годы. Но после того, что случилось с Кириллом, все как-то быстро, разом, посыпалось… Представляешь? Оказывается, можно прожить с человеком два десятка лет – и совсем не знать его. Да у нас общего почти нет!
– А что случилось с Кириллом? – встрепенулся Михаил.
На Жанну ему, откровенно говоря, было плевать. Он прекрасно знал, что его сын женился на циничной малоэмоциональной девице, которая с годами логично превратилась в совсем уж холодную, расчетливую тетку. Эта из-за развода терзаться не будет, она сосредоточит все усилия на том, чтобы оттягать у бывшего побольше.
Кирилл – совсем другое дело. В нем Михаил чувствовал свою породу, те пылающие страсти, которые сгубили не одного представителя семьи Эйлеров. Сколько же лет сейчас этому мальчишке? Он еще ребенок или уже нет?
– Папа, я тебе рассказывал, – укоризненно заметил Павел.
– Расскажешь еще раз, не развалишься.
Михаил всегда теперь так общался – со всеми. Резко и грубо. Его за это называли капризным стариком, а он не обижался и ничего не пояснял. Его замысел был прост: сделать так, чтобы его не особо оплакивали, когда он все-таки отправится на тот свет. Он попросту не заслужил этих слез.
Павел, конечно же, не отказал ему. Он так и не научился отказывать отцу.
– Кирилл, он… он связался с дурной компанией. Там и наркотики были, и оргии какие-то, ты не представляешь… Они еще и на видео это снимали! Потом его порезали, так это предсказуемо: иначе такое не заканчивается. А ведь мы с Жанной его по-другому воспитывали! Я же его учил, я его предупреждал, а он все равно вляпался так глупо…