Тревожное торжество - стр. 8
– Я все видел.
Юлия безразлично пожала плечами:
– Ну и что?
Обида захлестнула Валентина:
– Дверь в номер была открыта, – крикнул громко. Он хотел сказать, что он не подглядывал, он не мог опуститься до этого, что все произошло случайно.
Но Юлия равнодушно фыркнула в ответ, словно все, о чем он говорил и хотел еще сказать, ее совершенно не касалось:
– Ну и что?
Валентин задрожал. Казалось, он готов был вцепиться ей в горло, сдавить так, чтобы из него больше не вырвалось ни одного слова:
– Я убью тебя!
Юлия хмыкнула:
– Ну и что?
Валентин схватил ее за плечи. А она подумала, что, наверно, это хорошо, что он все видел, потому что он должен наконец понять, что между ними нет никакой любви, по крайней мере с ее стороны. Хорошо, если бы он сейчас ее ударил, тогда бы у нее была причина возненавидеть его и не чувствовать себя грешницей. Но Валентин не ударил, он лишь оттолкнул, захлебываясь негодованием:
– Я убью его!
Юлия усмехнулась с недоумением:
– За что? Он-то при чем? Я сама затащила его в постель, потому что он мне понравился.
У Валентина вытянулось и покраснело от натуги лицо, в глазах мелькнуло изумление:
– Что? – захлебнулся он собственным вопросом и потерянно переспросил: – Ты сама затащила? Он тебе понравился? Да когда он успел тебе понравиться, во сне, что ли? Ты же укладывалась спать, когда я ушел! Кто он?
В этот миг Юлия не сожалела, что не знала ответ, но вздохнула невесело и с досадой:
– Не знаю.
Валентин снова встряхнул жену за плечи, голос его прозвучал в ее ушах, как кваканье:
– Как это? Как это? Как это? Ты не знаешь, с кем переспала? Да ты потаскуха!
Юлия резко оторвала его руки от себя, зло глядя ему в глаза:
– Нет, и тебе это известно!
Валентин не мог поднять на нее руку, хотя ему представлялось, что достаточно еще маленького толчка и он не сумеет сдержаться:
– Я верю собственным глазам! Ты все мне врешь! Он намеренно приехал в этот ресторан, а ты умышленно устроила вечером скандал, чтобы остаться одной! Вы заранее договорились! Да, вы договорились!
Юлия поморщилась. Какая белиберда. Хотя, наверно, лучше было бы, если бы все случилось так, как говорил Валентин, тогда бы не пришлось оправдываться. А теперь вот выслушивай незаслуженные упреки. Она вздохнула:
– Нет. Я не знаю его.
Валентин растерянно уставился на нее, а потом обреченным, но ровным голосом выдавил из глубины обеспокоенной души:
– Тогда ты и есть настоящая потаскуха, если тащишь в постель первого встречного.
Когда Валентин первый раз назвал ее потаскухой, она восприняла это как крик его души, ибо знала, что Валентин не верил в то, что говорил. Однако теперь его голос был иным. Похоже, что Валентин начинал верить собственным словам. Впрочем, сейчас Юлии было безразлично, что думает муж, она просто не желала несправедливых обвинений. Она никогда не была потаскухой и никогда ею не будет, как бы не сложилась дальнейшая жизнь. И Юлия решительно и даже грубо оборвала мужа: