Третья мировая война. Оккупация - стр. 12
Лагерь был у нас под ногами. Девять землянок, а скорее блиндажей, распложенных по кругу, соединялись между собой подземными ходами. Чуть в стороне небольшой полевой подземный госпиталь, баня, кухня и оружейка. Командного пункта как такового не было. Все руководство обычно собиралось в одной из двух более просторных землянок.
В каждом жилом блиндаже в боковых стенках вырыты ниши, в которых устроены нары, реже склад боеприпасов и, конечно, продуктовая яма, где хранится все: начиная с консервов и круп, заканчивая картошкой, луком, шоколадом и вяленым мясом. Да. Теперь зимой в ледники будут загружать еще и мясо, куриные тушки и рыбу.
За оружейкой (она же мастерская) находится склад ГСМ – несколько небольших бочек, вкопанных в землю. Топливо нужно для двух дизельных генераторов, необходимых, прежде всего для подзарядки раций, ПНВ и прочей электроники.
В принципе в самих землянках барахла не так много. Все-таки партизанская жизнь предполагает в случае чего схватить все самое необходимое и сделать ноги.
Когда я осмотрел все, что уже сделано, меня охватило чувство досады, из-за того, что рано или поздно все это придется бросить. Еще сильнее жаба начала душить, когда мы с Баклажаном, Мордой и еще одним бойцом нашей ячейки Лешкой Здравцевым по прозвищу "Витамин" собственными руками отрыли еще одну землянку и два подземных хода к ней. Один соединял наше жилище с остальными берлогами, а второй выходил к реке. Так были устроены все жилища на базе, дабы каждый имел возможность при облаве по воде уйти от собак.
Да. Наше руководство решило на всякий пожарный устроить ротацию среди "явочников" и "лесовиков". Надо сказать, что и на бывшем консервном заводе жизнь у нас с Мордой и Баклажаном была не сахар, но хотя бы не так опасна, как на городских и поселковых явках. Ведь в отличие от партизан Великой Отечественной или, скажем, чеченских боевиков начала века у нас не было стопроцентной поддержки населения. Многие деревни давно превращены в аулы, да и в той же Пензе полно диаспор. Этнические же русские села сами находились под постоянной угрозой переселения в лагеря для перемещенных лиц. Поэтому частные дома или квартиры в городе под явку выбирались так, чтобы оттуда было легко свалить в лес. Либо на окраине, либо (что еще лучше) в конце тупиковой улицы. Тогда подойти незамеченной у облавы шансов нет.
Кстати землекопом я работаю не в первый раз. И в селе Марьино и на консервном заводе мы тоже устраивали себе ходы отступления.
Чуть позже к нам присоединился "Паника" – Стас Смородин. Шебутной такой парень, он получил это свое прозвище за не покидающее его паникерское настроение. Вот и сейчас Паника постоянно бубнил, что стенки у нашей землянки обвалятся, гидроизоляция из полиэтилена порвется, мы все промокнем, заболеем и умрем. Хорошо еще, что при этом он не забывал, копать, пилить и таскать. Иначе вылетел бы из отряда в два счета. Хотя нет. Говорили, что в бою Стас преображался, и от паники оставалось только прозвище.