Третий вызов официозу: Этнология мира. История культур и цивилизаций. Книга 1 - стр. 51
Легко находят свои аналогии в древ. мифах и др. легендарные сказочные персонажи.
Жар-Птица – образ всё того же сгорающего и возрождающегося Феникса Древнего Востока. Но вот появление «жар-птицы» обязано не термину «жар» (в смысле «огонь»), а древ. божеству, привнесённому на Б. и Ср. Восток под именами Шары (ассир.), Сары (евр.), Сара-свати (Заря Светлая, индо-арий.) – племени ижора/ижера, легшему в основу переосмысленного тюрками термина «жэр» (Небо) – то бишь, божественная «небесная птица» «Верхнего мира». Кроме того, этноним ижоры мог лечь в понятие «щур/чур» – предок. Но это слово скорее связано с именем арий. бога Сурьи – Солнца. В т. сл. можно даже идентифицировать Сара-свати с богиней Ардви-Сурой Анахитой («арийской богиней Солнца» Анахитой/Анаит).
Кот-Баюн (где «баюн» – от греч. «пэан» – певец, рассказчик, откуда рус. Баян) – поэт, певец (от названия балканской области Пеония). Он «баит», т. е. поёт, рассказывает заклинания, священные тексты, «байки».
Сивка-Бурка или Конёк-Горбунок как персонажи очень любопытны. Сивка-Бурка – сиво-бурый/каурый (бурый/каурый – цвет пламени, сивый/белый – цвет потусторонних существ, потерявших телесность) проводник в Царство Мёртвых. В Коньке-горбунке есть древ. первооснова от… верблюда. Маленький конёк, по сути – пони, так же как осёл – редкость для В. Европы той эпохи. Недаром в сказках он изображался длинноухим. Но «горбатый конь» – это верблюд.
Серый Волк – один из древ. тотемов тюрков (восточные из которых относились к угор. гаплогруппе N1c, восходящей к территории Тувы, как совр. якуты, и изначально, до тюркизации, говорили на угорских языках) и истор. монголов (Бортэ-Чино – букв. «серый волк»).
В ряде сказок детей посылают на верную смерть в лес. Как правило, детей уводит в лес отец, даже тогда, когда это делается вопреки его воле, по наветам злой мачехи. Однако в реальной жизни у многих народов детей уводили на мнимую смерть, для посвящения.
В сказках царских дочерей часто прячут в высоких башнях (теремах). Здесь также нашёл своё отражение обычай отдавать царских детей в посвящение богу или в жреческое сословие, и, соответственно, помещать их в храмах (например, в Месопотамии – наверху зиккуратов, верхнем помещении). В подобных же пирамидах-зиккуратах помещали и мумии усопших, в т. ч. «спящих» цариц (царевен). Сказка о «спящей царевне», умирающей от яда (из яблока или на кончике веретена) тоже имеет объяснение: по-видимому, здесь нашли отражение представления о том, что мумия может в будущем обрести новую жизнь, и восходит к обряду мнимой смерти, смены имени, для того, чтобы можно было выйти замуж за жениха из другого рода/племени и забыть прошлое. Поэтому и жену сказочные герои ищут непременно вдали: это отголосок экзогамии – запрета жениться внутри рода.