Третий тост - стр. 3

Я проснулся от топота и фырканья, быстро подтянул свой АК, с которым каждую ночь спал в обнимку, снял с предохранителя и поднял голову, напряжённо всматриваясь в предрассветный туман. Раздвигая заиндевелую траву, прямо на меня деловито и неспешно вышел здоровый ёж, задумчиво посмотрел мне в глаза и пошёл дальше. Он охотился на мышей, которых расплодилось необыкновенное множество на неубранных полях, они были везде: в РД-шках, на спальниках, под спальниками, на деревьях, с громким писком падали с веток и не боялись ничего… На противоположной стороне тоже страдали от мышей, поэтому мы их считали за союзников, памятуя о мышином вкладе в развал армии Карла ХII и предателя Мазепы.

(фото из личного архива А. Доброго)

Я встал, натянул берцы и пошёл к ставку умываться. Холодная вода согнала остатки сна и успокоила нервы, которые опять стали шалить по событиям этой ночи. Шёл второй год войны, люди уже напрочь потеряли чувства меры, страха и опасности. Ходили по краю так долго, что плевать хотели на сам риск и свою жизнь. Я понимал всё это, но сегодня было не до философии. Вполголоса матерясь, прошёл между спящими и растолкал свою группу. Быстро позавтракав, мы легко и привычно вошли в броники и разгрузки. Надёжная тяжесть доспехов придавала силы и уверенность. В отличие от пехоты, сидевшей в окопах порой с одним магазином и приказом: «Не отвечать на провокации», мы несли всё, что могли унести, сами определяя количество БК и вооружения, а также необходимость его применения. На противоположной стороне мы наблюдали такую же картину, когда простые ВСУ-шники меняли друг друга на постах, передавая один и тот же автомат с одним магазином, но были и отлично вооружённые и экипированные группы, противостоять которым и входило в наши обязанности. Мы попрыгали, проверили оружие и выдвинулись навстречу двум местным разведчикам, с которыми работали уже две недели. Напоследок подняв командиров оставшихся групп, молча вышли. До нашего опорника было километра четыре. Уставшие глаза замёрзших часовых встретили и проводили нас, внезапно появившись и так же внезапно исчезнув за спиной.

Туманная зелёнка терялась вдали, адреналин заставлял сердце работать быстрее и быстрее, солнечный свет уже подкрасил облака над горизонтом. Шаг в шаг, беззвучно и медленно силуэты таяли один за другим, оборачиваясь в бестелесные тени. Мы прошли свои мины и превратились в слух и зрение – здесь земля ничья… За спиной осталась первая поперечная зелёнка, впереди замаячила вторая, которая служила разделительной чертой. С нашей стороны была наша тропа, а с другой, буквально в шести метрах – тропа противника. Продольные зелёнки тянулись от наших позиций к вражеским километра на три – их разделяло метров восемьсот поля, а соединяли как раз поперечные. Так мы и ходили с противником по лесопосадкам, каждую секунду ожидая засаду, ставя свои ловушки и избегая чужие, сталкиваясь в ожесточённых перестрелках, а порой, при молчаливом согласии и общей оторванности от тылов, расходясь миром.