Третий должен уйти - стр. 9

Я достал телефон, вывел на дисплей изображение покойного Чайкова. Зрелище не для слабонервных, и Серафима не смогла остаться равнодушной, глянув на лицо мертвеца. Но узнавания в ее глазах я не заметил.

– Это Миша, – сказал я.

– Нет, – покачала она головой. – Это не Миша.

– Михаил Витальевич Чайков.

– Это не мой Миша.

– Но его убили. В тридцать шестой квартире, где вы встречались со своим Мишей.

– Да, я была в тридцать шестой квартире. Но не сегодня.

– Ну, хорошо, допустим сегодня вы были в сороковой. А почему ваш Миша из тридцать шестой квартиры переехал в сороковую?

– Он не переехал. Он просто сменил место для наших встреч.

– Зачем?

– Я не знаю.

– Это не кажется вам подозрительным?

– Не знаю, я не задумывалась.

– Мне бы хотелось поговорить с вашим Мишей.

– Я не могу вам этого запретить, – покачала головой Серафима.

– Вы скажете, как его найти?

– Нет.

– А если вам нужно алиби?

– Зачем?

Я озадаченно посмотрел на Нефедову. Нежная она, хрупкая, руки тонкие, слабые. Невозможно было поверить, что эта женщина могла ударить ножом – точно и мощно.

– А если алиби нужно вашему мужу?

– Его в чем-то подозревают? – обеспокоенно спросила Серафима.

– Может, это он убил Чайкова?

– Зачем ему это?

– Ну, не знаю…

– А чем ему может помочь Миша?

Я удивленно смотрел на эту Нефедову. Что-то было в ней инфантильное, аутичное, но при этом соображала она четко. Действительно, чем ее Миша мог помочь господину Нефедову, если они сегодня не встречались и не выясняли отношения?.. А вдруг все же выясняли? Может, Нефедов рвался сегодня в сороковую квартиру и был там, пока не попал в квартиру этажом ниже?.. Но Серафима не видела сегодня своего мужа, и я почему-то верил ей.

– И все-таки мне хотелось бы с ним поговорить, – почесав за ухом, сказал я.

– С кем?

– С Мишей.

– С каким Мишей?

– Ну, с вашим любимым мужчиной.

– О чем это вы? – Нефедова смотрела на меня с флегматичным удивлением, в котором нетрудно было различить фальшь.

– Ну, вы же говорили…

– Забудьте о том, что я вам говорила… – с убивающим спокойствием сказала она. – Я не была сегодня в тридцать шестой квартире, и кого там убили, не знаю. А с кем я сегодня встречалась, это мое личное дело.

– Но ведется следствие, рано или поздно тайное станет явным…

– Миша никого не убивал. И я тоже никого не убивала. К этому убийству мы не имеем отношения… Если вы не сможете доказать нашу причастность к убийству, а наша история будет предана огласке, я подам на вас в суд за клевету. И вы очень пожалеете об этом. – Она не угрожала, не топала ножкой, а просто констатировала факт, оставаясь при этом внешне невозмутимой.