Третий четверг ноября - стр. 4
– Ты что, – спросил Платон, прищурившись, – романтическая особа?..
– Сам ты романтическая особа, – сказала Лёка. – Мы немедленно едем в ресторан, ты оставляешь там машину, и мы надираемся красным вином. Согласен?
– Н-нет. У меня завтра с утра дела, и я не готов…
– Ты скучная, занудная, старая кляча, – объявила Лёка. Она знала, что он поедет и будет проделывать все, что ей хочется, так было всегда, и ей казалось глупым в этом сомневаться. – Ты даже не знаешь, от чего отказываешься!..
Он и вправду не знал.
По дороге она передумала и велела ему ехать в магазин, а не в ресторан, и он был ей за это благодарен.
Кажется, он даже думал тогда о том, как именно он благодарен, ядовитая колючка-память, впившаяся в сознание, проткнула насквозь твердую и надежную защитную оболочку, и те бывшие, позабытые, утратившиеся эмоции теперь вырывались наружу с тонким протяжным тоскливым свистом. Среди этих эмоций совершенно точно была благодарность.
Он не потащила его в ресторан, потому что знала: он ни за что не бросит в центре Москвы свою обожаемую машину, и не станет пить «молодое божоле», и в ресторане у них не получится «предчувствия праздника»!..
Они поехали в магазин и купили там несколько темных бутылок, украшенных странными, непривычно яркими затейливыми этикетками – как на пластмассовых йогуртовых бутылочках. Должно быть, молодому божоле полагаются именно такие нелепые этикетки, кто его знает. Еще они купили мяса, сыра и, кажется, ореховый торт, так и оставшийся невостребованным.
Как-то моментально, в два счета, Лёка соорудила ужин, и свечи были, и пузатые бокалы, и они тянули это самое божоле, как воду, и Платон все пытался его нюхать, объявив ей, что точно знает – в вине должны быть букет, аромат, послевкусие и еще «нотки», как же без них!.. Должны быть «нотки» красной смородины, горького ириса, сладкой черешни и немного жгучего перца!
Ничего не вынюхивалось – ни перец, ни черешня, ничего!.. Должно быть, он и вправду не понимал в вине.
Потом в голове зашумело, как-то приятно, успокоительно, как будто теплый ветер подул с того самого французского виноградника, где разливали в бутылки молодое вино, и свечи загорелись особенно ярко, и сквозь теплый ветер в голове Платон подумал, что у него на самом деле никогда не было такого праздника, что это только Лёка и могла придумать!.. И еще он подумал, что дело вовсе не в божоле и не в том, что нынче третий четверг ноября, а в том, что им радостно и интересно вместе, как никогда не было поодиночке, и так теперь будет всегда!..
И так на самом деле было целую вечность – до самого апреля.