Третий брат - стр. 22
– У-х, – нервы у всех напряглись от рассказа начальника, – а дальше?
– Что дальше? Главное было, кому первым пойти, потом уж трос аккуратненько кинули… перебрались, одним словом.
– Сами-то они что?
– Гм, этот, заносчивый, на перевале всё высказал, что накипело. Гм, лучше б не слышали его. А честно сказать, – герой, вот только не по приказу, не как все, а сам по себе.
– Ну и что, – Мишка словно заворожённый слушал, а теперь очнулся, – подумаешь, сам по себе! Мало ли чего там ему подумалось, может быть, хотел похвалы начальства, ну… премии.
– Ду-у-рак! Пре-е-ми-и, – передразнил Мишку Лапшин, – зелёный ещё, жизни не чуешь. О какой «премии» будешь думать, если прилип к скале, как младенец к материнской груди, – одной ногой едва стоишь, а другая висит над пропастью… Э-эх, что же дальше с тобой будет, сосунок!
Лапшин не на шутку разозлился, но взял себя в руки, поднялся и вышел из палатки, остальные потянулись за ним. Мишка остался один, так и не понимая, чего такого сказал. Дело было поздним вечером в конце предвоенного лета, грозили преждевременные холода, и партию готовили к возвращению домой. Время в ожидании ухода страшно долго тянулось. И, пока не появилась возможность как-то оправдать своё бездействие, мысли слабели, надежда таяла и чувства молчали.
Спустя год Мишка уже воевал на Западном фронте.
Солёными брызгами расплескав всю обиду на свою унылую жизнь, Татарский пролив выдохся и смирил буйный нрав. Дело уже шло к вечеру, ветер и волнение улеглись. Катер с переселенцами, наконец, пристал к ветхой пристани. Та едва смогла вынести разгрузку многочисленных тюков и топотание пассажиров, снующих по деревянному настилу. Доски со стоном прогибались под их ногами, угрожая не выдержать. Сколько же надо было пройти взад-вперёд со своей поклажей! А потом пробежаться ещё раз – не забыл ли чего в трюме среди скамеек и мешков с продовольствием, которые будут выносить лишь утром.
На сегодня смена закончилась, и рабочие разбрелись по баракам – есть горячую баланду, что приносили с кухни, и пить подслащённый кипяток с легким привкусом кофе. С едой на острове было туго, а недовольным лучше себя не показывать – останешься голодным. Тогда придётся за коробку консервов или мешок картошки отдать что-то из одежды, а зима ещё только подбиралась. Что будет дальше, никто из приезжих толком не знал, поэтому, на всякий случай везли с собой запас тёплой одежды. Остаться голодным или холодным – выбор не из приятных!
Мичман у трапа наблюдал за происходящим с безразличным видом, не подавая признаков волнения или спешки. Он облокотился на поручень и время от времени сплёвывал в сторону, не из пренебрежения, а просто по привычке. К нему подошёл подтянутый молодой мужчина в военной форме. Он встал рядом с трапом, ожидая, когда появится его семья, чтобы помочь им разгрузить багаж.