Третьи - стр. 1

Сам не знаю, зачем я затеял этот дневник. Всегда считал писанину бесполезным делом. Да и слово «дневник» со школьных времен вызывает нервный тик. Но сегодня, проснувшись, как никогда, почувствовал, то одиночество, которое, вот уже месяц, сводит меня с ума. Нет, нет, я не в том возрасте, чтобы желать шумные компании, горячие споры и задушевные разговоры. Всего этого мне давно не надо. Я прекрасно справлялся в собственном обществе всю жизнь. Всю жизнь. Хм!

Все-таки мерзкое дело – дневник. Накалякав эти строки, вдруг понял, последние пять лет, после смерти супруги, то, что я считаю жизнью, на самом деле безучастное созерцательное присутствие. Настоящая жизнь была до этого, в другой действительности. А я и не замечал.

Да, иногда по утрам, я все еще варю кофе на двоих. Достаю турку, которую мы со Светой купили в Стамбуле, и засыпаю три чайные ложки ароматного порошка. Света обычно ругалась, мол, в нашем возрасте три ложки на двоих «из ту матч!» Ох уж этот английский! В шестьдесят она села за языки. «Альцгеймер, Андрюша, – говорила она, – это болезнь атрофированного мозга. Мозг, как и любую часть тела, необходимо тренировать!» Я смеялся. А наша дочь, Машуля, понакупала ей всяких самоучителей, словарей и прочей ерунды. Супруга же взяла привычку говорить со мной на английском. Забавно. Мне нравилось.

Вот и сегодня, до того как достать тетрадку и ручку, я по привычке насыпал в турку три ложки кофе. Вскипятил и разлил в две чашки. В одну добавил ложку сахара. Света любила сладкий кофе.

***

38-мой день пандемии. 7-ой после брифинга.

Вчера меня ограбили. Нервный молодой человек в медицинской маске, с черными кругами под глазами, должно быть наркоман, следил за мной с самого магазина. Когда я вошел в подъезд, он достал канцелярский нож и прижал меня к стене:

– Отдай, дед! – прошипел он. – Тебе не надо, все равно сдохнешь.

Поддонок выхватил пакет с продуктами. Как и положено, обратился в полицию. Полицейский, натянув повыше маску, вдумчиво смочил ладони дезинфектантом:

– Дедуля, иди домой. Скажи спасибо, что живой.

– А как же грабитель? Вы должны поймать его! Он таких бед может натворить!

– А тебе какое дело? – ответил блюститель порядка. – У тебя одна забота, поскорее скопытиться. Как те, на брифинге!

Ох уж этот брифинг.

– Да и вообще, – продолжил он из-за стекла, – вам «третьим» дорога в учреждения заказана. Магазин – квартира, вот ваша, хм, дорога жизни. Была б моя воля, загнал бы всех вас в лагеря. Заразу разносите!

Я не выдержал:

– Послушай, сынок! У тебя же есть родители?

– Ну, – ухмыльнулся полицейский, – им еще нет шестидесяти. А вот бабка, карга старая, всю семью «Девятнадцатым» заразила. И место в больничке занимала. Может из-за нее, жена моя, можно сказать, без легкого осталась. Все. Давай дед, топай домой! Продукты вам бесплатно выдают. Нефиг плакаться.

Да, действительно, пенсионерам продукты выдают бесплатно. По карточке «третьих». Но все равно, обидно.

40-вой день пандемии. 9-ый после брифинга.

Ночью мне снова снилась Света. Она была в том самом бежевом плаще.

Мы познакомились на первомайском параде. Весна. Ясное небо и подобревшее солнце. Всё кругом нарядное, праздничное. Немного суетливо, но так бывает всегда, когда на улицу выходят толпы людей.

Колона их НИИ шла перед нашей. Я видел, как из толпы выскользнули несколько молодых людей. Перед тем как спрятаться в подворотне, девушка в бежевом плаще обернулась. На долю секунды ее огромные карие глаза, задержавшись на мне. Обдали сердце кипятком. Я понял, вот мое счастье. Забыв про транспарант, я метнулся за ними.

– Эй, Андрон! Куда пошел?

– На, держи, – впихнул я кому-то из коллег глупую деревяшку с вдохновляющей надписью, – я сейчас.

Пришелся кстати. В подворотне, молодые сотрудницы НИИ собирались распить бутылку белого вина. «Днестровское», если мне не изменяет память. Но единственный кавалер, сутулый очкарик в нелепом коротком пальто, никак не мог справиться с пластмассовой пробкой.

– Позвольте, – предложил я свои услуги.