Третье пришествие - стр. 51
– Это правильно. Только благодаря служебному долгу ты, наверное, знаешь, что я…
АиЗ усмехнулась.
– Дважды был женат. Уж это знаю. И любовница я у тебя не первая. И не самая молодая. И Чижикова у тебя была, и та стенографисточка, которая придумала бацбезопасность.
В ее глазах появились слезы. Я испытал некое щиплющее чувство, похожее на совесть.
– Нет, ну ты чего? Нет, ну никакого же сравнения. Да, но…
Алиса прижала палец к моим губам.
– Ладно, не надо ничего говорить. После того, как мой муж погиб в Чечне, я тоже встречалась с одним человеком. А сначала думала – да ни за что, да по гроб жизни…
Она отвернулась.
– А потом поняла, что не получится. Живой человек должен жить. Что бы потом ни случилось на другом свете…
– Алиса, помилуй, ты была в Чечне?
– Я там и родилась. В Итум-Кале.
– Стреляла?
Холодные глаза АиЗ сузились.
– Бегали там… биатлонистки. Думаю, среди них была и та, что убила Сашу. Хирурга Бубенцова… Прямо у перевязочной палатки.
– Позволь, сколько ж тебе лет-то было?
– Семнадцать. На Кавказе рано замуж выходят. Кофе пить будешь?
– С удовольствием, – после заминки ответил я. Обдумывал, нужно ли выражать соболезнования. Решил, что лучше не царапать душу. Промолчал.
– Сколько кусочков удовольствия?
– Два. А потом пойдем и додо-ставим удовольствие членам САГ.
– Господин Оконешников плохо на тебя влияет, – неодобрительно заметила АиЗ.
– Не думаю. Видишь ли, я самостоятельно пришел к выводу, что шутки на сексуальную тему разнообразят жизнь.
– А не опошляют?
– Зависит от вкуса. Ты позволишь мне оставаться самим собой?
Алиса скупо улыбнулась. С выражением короткого, но сильного женского торжества.
– В рамках действующего законодательства.
Учтивые сотрудники САГ (мужские особи) старательно не поднимали глаз, дабы не замечать ни моего цветущего фэйса, ни теней под глазами Алисы. У них самих-то вроде получалось. Труднее пришлось подружкам, которых так и подмывало.
– Да ладно, не мучайтесь, – сказал я. – Кхэм. Дамы и господа! Минувшей ночью со мной проведена большая разъяснительная работа. В результате отношение к людям потеплело.
Любчонок взвизгнул, подпрыгнул и повис у меня на шее.
– Кхэм, – сказал Дима.
Я поправил галстук и объявил, что перемены в личных отношениях не должно смешивать с отношениями служебными.
– Иначе говоря, – уточнила майор Бубенцова, – попытки фамильярности будут пресекаться.
И мимолетно глянула на Любчонка.
– Кхэм, – сказал Дима.
– Будут, будут, – заверил я его.
– Да я разве против, рабо-рабодатель вы наш?
– Чудесно. Тогда пора сообщить мне кое-что о ваших подругах. Раз уж они здесь.