Третье лицо - стр. 34
Я Юрку спрашиваю через стол:
– А почему ты Светку не позвал?
Я-то рассчитывал увидеть ее на этой вечеринке. Как-то объясниться. Пусть бы она мне сказала, что я не так сделал. А Юрка Грунский посмотрел на меня и отмахнулся. В прямом смысле рукой махнул, вот так. Я, признаться, слегка обиделся.
Когда все разошлись, я остался и все-таки подловил его в коридоре.
– А теперь ты мне расскажи, что случилось.
– А то ты не понял.
– Ничего я не понял!
– Ну, раз ты сам просишь… – Юрка Грунский отвел меня в комнату, в мемориальный, так сказать, кабинет его папаши. На стенах разные памятные фото. Брежнев, Курчатов, еще какие-то непонятные деды с золотыми звездами. – Садись на диванчик, не падай. Какой ты, братец, все-таки тупой.
Зачем-то снял пиджак и рубашку. Остался в одной майке.
– Ты чего обнажаешься? – спрашиваю.
– Потому что ты тупой. Но при этом, скорее всего, ты благородный. И захочешь мне бить морду.
– Когда? – невпопад спросил я.
– Когда я скажу, что это я Светку заставил тебе дать. Понял? – И повторил, будто диктовал: – Я. Ее. Заставил. Тебе. Дать. Потому что ты был такой грустный- грустный, и мне стало тебя жалко-жалко! – Он усмехнулся ласково, но чуточку презрительно. – Я, конечно, гад, подлец, подонок, да? Но бить мне морду все равно не надо, – тут Юрка Грунский поиграл мышцами, – потому что я тебя вырублю одной левой. А если правой, то совсем. Это причина номер один.
У него на самом деле были жуткие мускулищи. Я раньше как-то не обращал внимания или не видел его без рубашки. А тут просто струсил от таких мослов и шаров, честно скажу.
– Причина номер два, – засмеялся Юрка, видя мой испуг. – Ты ведь воспитанный человек. Вот ты съел пирожное в моем доме. Кстати. Она тебе сосала?
Я машинально кивнул.
– Вот! – сказал он. – Это я ей велел.
– Ты гад, – сказал я.
– Я так и знал! – хохотнул он. – Ты съел очень вкусное пирожное, а вместо «спасибо» хочешь плюнуть в тарелку. А это свинство.
Я сидел совсем огорошенный, а Юрка продолжал:
– Но ты не переживай. Я ее не бил, не делал больно. Боже упаси! Пальцем не прикоснулся. Я просто убедительно попросил. Ну хорошо, пригрозил. Но пригрозил, что называется, вообще. Я не намекал ни на какой компромат. Нет у меня на нее компромата! И на ее родителей – тоже нет! Откуда? И нет у меня возможности потом ей жизнь испортить, базар-вокзал, фанера- фикус, ну кто я такой? Папа умер сто лет назад, а если бы я его попросил, дескать, сделай говна одной моей знакомой – он бы меня не понял. А понял бы – убил бы на месте из именного золоченого пистолета. Потому что благородный человек. Я, к сожалению, не в него получился, – вздохнул Юрка и почесал свои кошмарные бицепсы.