Размер шрифта
-
+

Требую перемирия - стр. 3

Продолжая бунтовать, Аллегра схватила еще одно пирожное с кремом.

Брат тоже не возражал против ее брака с Рафаэлем. Хотя в отличие от Аллегры ему приходилось подчиняться родителям только в том, что касалось семейного бизнеса. Во всем остальном он считал себя свободным распоряжаться своей жизнью самостоятельно.

Что до Аллегры… она представляла, что сможет заниматься любой работой, если только та будет позволять ей находиться рядом с мужем, которого сочтут подходящим ее родители.

Возможно, Ренцо относился снисходительно к ней потому, что видел неравенство в том, чего мать и отец ожидали от каждого из них.

А вот родители не проявляли ни капельки снисхождения. Точно так же и Кристиан, который помог отцу и матери сбыть свою дочь с рук. К тому же он всегда находился неподалеку, все время критиковал ее и был лишен всяческого юмора. Хотя Аллегра знала, что его жизнь была далеко не легкой, и немного винила себя за то, что так сильно осуждала его. Бесконечно к тому же.

Но все же его личные трагедии – и его прямое участие в ее будущем замужестве – не давали ему права быть с ней таким резким.

Аллегра захлопала ресницами, опустив глаза в тарелку с пирожными. Она не знала, почему думает о Кристиане. Может быть, потому, что, будь он здесь, он бы иронично приподнял бровь, увидев, как она поглощает сладости. И сказал бы, что ее поведение только доказывает то, что она всего лишь ребенок. Избалованный к тому же.

Его самого Аллегра считала ослом. Так что они в расчете.

Тихо заиграла музыка, и Аллегру окутали нежные звуки вальса. Она повернулась и посмотрела на пары, легко кружившиеся в танце. Вот бы и ее кто-то так повел в танце и крепко держал в своих объятиях. Ее будущий муж наверняка был прекрасным танцором. В конце концов, положение принца обязывало. Насколько она знала, принцы начинают брать уроки классического танца, как только начинают ходить.

Вдруг перед ее глазами появилась рука, затянутая в черную перчатку. Аллегра подняла глаза, и у нее перехватило дыхание. Она открыла рот, чтобы заговорить, но мужчина знаком призвал ее хранить молчание, прижав палец к губам на своей холодной застывшей маске.

Значит, он тоже заметил ее, и тот восторг, который она испытала, когда его руки скользили по мраморным перилам, словно по ее собственной коже, охватил ее не просто так. Их связь была реальной.

Незнакомец помог ей подняться с кресла. И пусть его рука была затянута в перчатку и их руки не соприкоснулись кожа к коже, Аллегре показалось, что внизу ее живота разгорелось пламя.

Она вела себя глупо. Этот мужчина мог быть кем угодно. Какого угодно возраста. Возможно, за его маской скрывалось уродливое лицо. Возможно, он и был самой Смертью.

Страница 3