Травница для Белого Лиса - стр. 33

Мир вокруг словно остановился. Я позабыла об обиде и злости, о смущении и своём явно непривлекательном виде из-за опухших от плача глаз.

Наши губы слились в нежном поцелуе, наполненном теплом и трепетом. Юки с силой, но заботливо сжимал меня в объятиях, а я зарылась руками в его белоснежные волосы.

Когда мы, наконец, разомкнули поцелуй, наши удивлённые глаза встретились. Юки откашлялся, не торопясь выпускать меня из своих объятий.

— Хочу ещ… — недоговорила я, беспардонно заткнутая новым поцелуем.

19. Глава 19

В наших телах танцевало пламя желания, а сердца бились в унисон.

Я закрыла глаза, с головой погружаясь в безумный океан чувств. В наших прикосновениях друг к другу слились и нежность, и страсть, и забота. Его горячие губы, нежно, но страстно впились в мои. Я ощутила тепло и даже жар, что вскружил мне голову.

Наши руки обвились вокруг друг друга. Моя грудь, стеснённая шерстяным платьем, упёрлась в его, спрятанную за белоснежной, пушистой шубкой. Я почувствовала, как каждый его вздох приближает нас к невероятной близости, а каждое прикосновение вызывает мощный электрический разряд в моём теле.

Смущение забылось. Не осталось в памяти и следа нравоучений от матушки о том, как положено незамужней девушке вести себя со слишком настойчивым юношей.

Юки сжимал мою талию, я прижималась к нему. Он проводил кончиками пальцев по моему позвоночнику, я вздрагивала в нетерпении. Его язык проникал всё глубже в мой рот, я то ли мычала, то ли стонала в ответ.

Мне послышалось странное фырчанье, будто звериное, но новые объятия вытеснили странный звук.

Мы переместились от рабочей поверхности кухни к столу. Чуть пониже спины я упёрлась в дерево. Привстала на цыпочки и села. Потянула Юки на себя.

Мне почудилось тепло от его шубки, такое же явное, как от живого существа.

Юки дёрнулся. Пугливо отскочил. Его волосы вихрами всклокочились на макушке. Кожа на переносице смялась в вертикальные морщинки. Он диким зверем смотрел на меня, что-то выискивая на одежде.

— Всё хорошо? — пребывая в не меньшем недоумении, поинтересовалась я.

— Где он? — злобно.

Я сжалась. Кто «он»? Я искренне не понимала.

Юки щерился диким зверёнышем. Его мерцающий огненными искрами взгляд метался по столу, за моей спиной. Я встала, тоже оглядывая деревянную поверхность. На ней покоилось пустое блюдо, забытая чашка со следами чая по внутренней кромке, а ближе к стене, бесформенной кучкой сложены все обереги.

Я обернулась к юноше. Он смотрел на обереги, словно всё остальное потеряло значение. Напряжённо замерший, словно пёс перед началом погони, или лис, ощутивший опасность и готовящийся улепётывать от охотников со всех своих лап. Казалось, он перестал дышать. Притих. Выжидал. Опасался.