Трансформация городской среды Красноярска в 1991–2017 годы - стр. 9
С.В. Малых исследует влияние наружной рекламы на локальную идентичность жителей Иркутска и отмечает разное отношение, разное восприятие иркутянами рекламы, вплоть до того, что «одни рекламные коды и сообщения могут создавать позитивные гармонизирующие городское пространство образы и символы, тем самым изменять и усиливать территориальную идентичность жителей, а другие – наоборот – подчеркивают социальную дезорганизацию и разобщенность, говорят об агрессивности и социальной аномии» (Малых, 2017).
В.В. Баранова и К.С. Федорова исследуют языки мигрантов в принимающем языковом ландшафте Санкт-Петербурга и анализируют, насколько обнаруженные данные могут свидетельствовать о месте мигрантов в городе: «Визуальное присутствие, равно как и значимое отсутствие в городском пространстве языков, используемых в повседневном общении значительной частью населения современного Петербурга, является важным свидетельством того, как устроено публичное городское пространство, что считается в нем уместным, а что недопустимым, какие ограничения на письменную коммуникацию накладывают распространенные в обществе представления о языке и отношение к языковому разнообразию» (Баранова, 2017, с. 103). Языковой ландшафт понимается авторами как «совокупность визуального существования языка (и различных языков) в пространстве. Это любые указатели, рекламные щиты и плакаты, вывески, объявления, граффити, таблички с названиями улиц, районов, населенных пунктов и т. п., на которых в той или иной графике, с использованием тех или иных визуальных средств представлена различная информация, выраженная посредством языка» (Там же, с. 104). В.В. Баранова и К.С. Федорова обнаруживают, что, несмотря на значительное количество мигрантов в Санкт-Петербурге, представленность миноритарных языков в общественной сфере крайне низка, что позволяет прийти к выводу о том, что «анализ языкового ландшафта – ‹…› способ выявления недопредставленности определенных социальных и/или этнических групп. Монолингвальный фасад российского мегаполиса продолжает скрывать за собой повседневное языковое и культурное разнообразие, которое, как и все тайное и скрытое, кажется непонятным и пугающим его жителям» (Там же, с. 116). Присутствие представителей не титульных этносов в городе анализируют также Л.Н. Хаховская на примере Магадана (Хаховская, 2014) и Н.И. Азисова на примере городов Мордовии (Азисова, 2011).
Е.С. Задворная и Л.Г. Гороховская, изучая объекты паблик-арта Владивостока, обнаруживают, что наибольшая их часть (29 %) связана с образом тигра; при этом тигры достаточно часто встречаются во всех районах города; 62 % изображений тигра – скульптурные, на втором по популярности месте – граффити (24 %) (Задворная, 2018). Интересно, что инициатива установки скульптуры или нанесения изображения тигра, за малым исключением, направлена снизу вверх: 50 % – подарок городу (например, от WWF), 41 % – народное творчество, только 9 % – городской бюджет. Проведя глубинные интервью с жителями города, Е.С. Задворная и Л.Г. Гороховская обнаружили основные характеристики, которыми наделяют горожане тигра: «помеченность» территории, ее охрана тигром, страх перед тигром.