Трактирщица - стр. 45
– Рамки можно сделать.
– Можно, – кивнула я. – Но тогда мне придётся думать, что вам подарить.
Бесо согласился, и экскурсия продолжилась. Собственно, осталось самое интересное: чердак и фонтан с медвежонком. Я уже представляла радость остальных детей, когда увидела, какое лицо у всегда серьёзного Бесо. Он улыбнулся так светло и удивлённо, что у меня сжалась сердце от восторга и… нежности. Оказывается, безумно приятно дарить кому-то счастье!
– Это… невозможно! Какая красота. Фонтан! Вы же пару дней всего…
– Да, видимо, со временем получается быстрее, – пробормотала я. – Здесь нужно всё отмыть, поставить мебель, обжить комнаты. Много дел, в общем.
– Девочки вышивают, потом у них шторы… Хотят всё за день сделать. Сказали, что с волшебными иголками это несложно.
– Волшебными?
– Лина Каро их зачаровала, чтобы они пальцы не ранили. Теперь иголка входит в ткань только там, где есть специальная линия. Так что остаётся прокалывать и вытаскивать с другой стороны.
– Не помню такое заклинание, – пробормотала я. – Но лине Каро лучше знать, она училась в магической школе, а я самоучка. Ну и какие-то советы секретарь отца мне давал.
– Почему он тогда не помог вам получить все деньги? – спросил Бесо.
– Его выслали из королевства с поручением. Я написала о смерти отца, но ответа долго не было. – Я присела на бортик фонтана. – Похоронами пришлось заниматься самостоятельно, судебными тяжбами тоже. Шкатулка прислала уведомление о получении письма, когда я уже была здесь. Но писем от Руфуса не приходило. Я думала, он теперь работает на брата. Видимо, ошиблась. Я всегда плохо думаю о людях.
– Зато у них всегда есть шанс приятно удивить вас и порадовать, – неожиданно хмыкнул парень и вдруг признался. – Я тоже хоронил. Мать. Отец сбежал с какой-то деревенской девушкой, бросил нас. Потом оказалось, что ему пришла повестка. Король собирал народ на войну. И он поэтому сбежал. Мама не выдержала позора, сгорела за неделю. Сестра вышла замуж, отреклась от рода. Успела. На следующий день мне пришлось хоронить маму на кладбище для бродяг, потому что отец свинтил вместе с деньгами. Наши вещи забрала и продала Лика. Сестра, то есть. Я ходил к ней, спрашивал, что будет со мной, но меня не пустили в дом. Так и стоял на пороге приблудным псом.
Говорить он стал медленнее, смотрел под ноги и тщательно подбирал слова. Будто не хотел ранить ещё и меня правдой о своей жизни.
– Вы знаете, лина Хельда, я тогда шёл к ней и думал, что сестру на похороны не пустил муж. Для её же блага. Или что она боится видеть маму мертвой. А оказалось, что Лике просто всё равно. Она не захотела прийти. Испугалась носить нашу фамилию. Получается, я думал о ней лучше, чем она есть на самом деле. И всё равно стоял там и думал, что меня она не бросит. Она же старше. Мама всегда говорила, что мы должны помогать друг другу. Но она прогнала, а потом вообще стражу вызвала, потому что я не дал дворецкому себя выгнать. Ещё был суд. Судили меня, а не отца, потому что его найти не смогли. Признали его предателем, а мне дали выбор – отречься от отца и получить свободу или не отказываться от фамилии, получить наследство и отправиться на север в колонию для детей-преступников на три года. Мне обещали хороший дом взамен того, что принадлежал родителям. Сказали, у меня будет всё необходимое… И я снова подумал о людях слишком хорошо. Поверил и согласился стать отказником.