Традиции православной благотворительности - стр. 24

Исповедные ведомости и другие документы, которые наша Церковь вела из года в год, позволяют определить, какой именно священник своею проповедью, своим ревностным отношением к вере прихожан, своим духовным примером умел сподвигнуть их на пожертвования в пользу храма, да и просто на нужды ближних.

В XVIII – первой половине XIX века российское купечество еще не успело достичь тех высот, на которые оно взойдет в последней трети XIX столетия. Оно еще не столь богато, не столь образованно, оно еще не научилось тратить деньги на нужды науки и искусства. Но оно представляет собой весьма активный и динамично развивающийся слой городского населения. Приумножая свои богатства, православные купцы не забывают и о нуждах родного города. Заботятся о его благоустройстве: возводят церкви и колокольни, здания богаделен и приютов. Проявляют любовь к ближнему: воспитывают подопечных детей, предоставляют кров и пищу нищим и увечным, жертвуют деньги беднякам. Иными словами, исполняют свой христианский долг.

Говоря о русском купеческом меценатстве, в особенности о его «золотом веке», часто «забывают» о купеческой же церковной благотворительности, отодвигают ее на второй план. И впрямь, плоды ее не столь ярки: это не строительство театров, не коллекционирование предметов старины и произведений искусства – и тем более не передача своих собраний в дар государству. Но они не менее, если только не более значимы в плане духовном. Постоянное «благое делание» крупнейших российских купцов XVIII века украсило Москву многими дивными храмами и… заложило основы для того самого «золотого века».

Одна дама в течение многих лет, отмечая день рождения, ставила на праздничный стол вазу с семью ирисами – на счастье. Но однажды предпочтения ее поменялись: гости увидели в вазе розы, тюльпаны, ромашки и нечто совсем уж экзотическое. Один из них воскликнул: «А где же ирисы?» Хозяйка удивилась: «Да вот же они!» – и указала на ту же вазу. Присмотревшись, гости увидели: семь ирисов, действительно, оказались на месте. Они никуда не делись, они по-прежнему составляли основу композиции. Просто на фоне эдакой пестроты ирисы потерялись…

Точь-в-точь такая же история произошла с купеческой благотворительностью в России середины XIX столетия. Наступил «ролотой век» русского меценатства. Выглядел он – да и до сих пор выглядит – столь роскошно, столь многоцветно, что на его фоне теряется старая добрая благотворительность традиционного вида – на приюты, на богадельни, на больницы, на храмы. Однако, если приглядеться, она окажется на том же самом месте, более того, она выросла в масштабах по сравнению с предыдущими десятилетиями. Вот только новые, исключительно яркие и многообразные явления, составившие славу отечественного меценатства, заслоняют ее от далеких потомков. Она по-прежнему составляет «основу композиции», однако в исторической памяти нашего народа ей отведено скромное место золушки, которой не досталось шелкового платья и хрустальных туфелек, а потому в принцессы она не попала, уступив место барышне, одетой побогаче.