Традиции & авангард. Выпуск № 2 - стр. 16
– На экскурсию пришла? – выдавил из своего пьяного рта человек в зеленой куртке, на самом деле – самый старший из всех присутствующих, лет двадцати трёх.
Света молчала. Она осознала наконец, что не достанет так Старшего. Не ударит его достаточно сильно. Нужно было подойти ближе. Страшным, почти нечеловеческим усилием она нажала на себя изнутри, притушила ненависть и посмотрела на Старшего чудной помесью лихорадочного интереса, жалости и обеспокоенности. Света не знала, а это был взгляд матери. И Старший вдруг потаял.
– Пить хочешь? – спросил он.
Ей освободили место между мальчиками-детьми, прямо напротив Старшего, и налили водки. Света влезла между лавкой и столом, спокойно задирая ноги и сверкая колготочными ляжками. Блондинка и её подруга с тёмным каре прыснули. Света выпила водки, не закусывая, ничего не ощущая и всё это время не отрывая взгляда от Старшего.
– Бл…, она клеится, что ли, не пойму?! – нервно сказала блондинка.
Люди мужского пола за столом засмеялись – все, кроме Старшего. Младший покатывался громко и хрипло.
– А может, и да, тебе чего? – сказал он.
Они долго матерно препирались, как давно женатые, потом блондинка послала его, Свету и всех остальных и девушки ушли. Света не отрывала взгляд от глаз Старшего.
– Чё, трахаться хочешь? – сказал Старший брат.
Света подумала и кивнула.
– Ни х… себе! – голосом курящей взрослой женщины восторгнулся Младший.
– Ну пойдем, – спокойно сказал Старший.
Сидящие за столом снова загромыхали смехом, но сдержанно. Старший брат двинулся к подъезду. Света вылезла из-за стола и вступила за ним.
– Только, бл…, не на моей кровати! – заорал Средний.
– И не на моей, – прохрипел Младший.
Старший придержал Свете дверь. Сказал, что на второй. Света вошла в жалкий скособоченный подъезд, пахнущий сыростью и деревянной старостью. Под ногами скрипели половицы. В подъезде её многоэтажки пахло мочой и блевотиной. Здесь было лучше. Света поднималась. Старший шёл за ней, разглядывая её зад. На втором этаже зашли в квартиру, которая оказалась обычной двушкой не беднее и не богаче жилья Светиных родителей. Старший призвал Свету не беспокоиться: матери не было дома, а отец уехал.
Света трогала нож. Она прошла в комнату прямо в пуховике. Старший сказал, что в доме не холодно. Он закрыл шторы. Это были идеальные условия. Света принялась вытаскивать нож. Старший подошёл к ней, стянул с неё пуховик и принялся целовать пухлыми своими губами, громко дыша ей в уши. Старший раздел её дальше, разделся сам и привел её к кровати. Света успела бросить пуховик рядом. Дальше она более всего удивилась себе: что не стеснялась, не производила неуклюжих движений и не страдала от боли или отвращения. И Старший удивился кровавому подарку и пару раз серьёзно сказал, что придется жениться. Они полулежали под одеялом, под постерами с голыми женщинами. Голова Старшего находилась на Светином животе. Лоб его уткнулся в мягкие Светины складки. Её крупные, белые, с синими венами груди, дышащие как отдельные звери, сидели у него на голове. Через занавеску пролезло лезвие луча. В Свете ещё осталась ненависть. Она поглядела на широкую шею Старшего и потянула руку к валяющемуся у кровати пуховику. Но вдруг ей сделалось неизмеримо лень лезть за ножом. Она просто погладила зависшей ладонью Старшего по голове.