Традиции & Авангард. №4 (11) 2021 г. - стр. 40
Дима, синеглазый, с волосами как белый шелк, оказался спокойным ребенком. Мы строили башенки из разноцветных кубиков, учили звуки, а еще я читала ему сказки.
Марфа Кондратьевна, не обнаружив прислугу подле себя, рассвирепела и, едва я вечером вернулась, поставила мне ультиматум:
– Ты на целый день будешь забирать с собой Любомира и Ульяну! Ясно?! Иначе выгоню тебя на улицу!
– Я и так хотела уйти от вас в подъезд, – огрызнулась я.
– Полина, сестрица, забери нас отсюда, – запрыгали вокруг меня Любомир и Ульяна.
Дрожащими руками я набрала номер Виктории и сбивчивым голосом внесла нелепое предложение, объяснив, что в доме, где я живу, дети целый день одни.
– Кормить можно нашей едой! Пусть играют вместе! – ответила на это Виктория.
У меня опять предательски потекли слезы по щекам. Тюка меня жестоко подставила, а Виктория, не зная всех деталей моего отчаянного положения, спасла.
Марфа Кондратьевна ответу Виктории обрадовалась и пообещала давать мне мелкие деньги на автобус. Ехать нужно было три остановки.
Это оказалась не последняя неожиданность: отправившись следующим утром на работу с Ульяной и Любомиром, я увидела на кухонном столе булочки, пирожные и шоколадные конфеты, заботливо припасенные родителями Димы. Появились новые игрушки: железная дорога, гоночные машинки и пазлы с героями диснеевских мультиков.
Днем, уложив детей спать, я и сама уснула. И впервые за последние три месяца, а может быть, и за всю предыдущую жизнь, спокойно и безмятежно спала.
Около полуночи начиналась моя вторая, неоплачиваемая, смена: следовало покормить домочадцев, чтобы они раньше времени не отдали Богу душу.
Христофор крутился у плиты и клялся в вечной дружбе:
– Я твои карманы, Полина, не обчищаю! Ты мой лучший друг!
Накануне его поймали с бумажником отца.
– Если заловлю на краже, поколочу, – пообещала я.
– Договорились, абрек! – Христофор расхохотался. – Но я ловкий пират!
Чубайс и Мата Хари смирно сидели на подоконнике, я отучила их прыгать на кухонный стол кавказским методом: отведав мокрой тряпки, усатое племя отступило перед чеченскими традициями и перестало приправлять блюда шерстью.
Марфа Кондратьевна и Лев Арнольдович ждали, когда я подам горячее.
– Раз в сутки да возрадуется желудок! – ворковал глава семейства, стуча ложкой по тарелке.
Конечно, они не ожидали, что няня попадется именно такая. Они полагали, что из разрушенного Грозного к ним на выручку приедет малограмотная девчонка. Какая школа под бомбами? Но я выучила математику, торгуя на рынке, полюбила литературу, читая при свете коптилки. Историю и географию вызубрила, спасаясь под обстрелами в коридорной нише. Природный ум, доставшийся от предков, сыграл не последнюю роль, и я не позволила правозащитникам окончательно взгромоздиться себе на шею. Пусть не в открытой конфронтации, но я неизменно гнула свою линию. Они же постоянно пребывали в неуверенности и страхе. У нас в Чечне есть поверье, что в тех, кто пьет алкоголь, вселяются джинны и шайтаны. Лев Арнольдович писал рассказы и мечтал, чтобы их опубликовали. Исписанные бумаги валялись повсюду: от ящика с нижним бельем до кошачьего лотка. Отнести их в журнал или издательство у миротворца никак не получалось.