Традиции & Авангард. №3 (7) 2020 г. - стр. 36
Алекс встал, положил на столик пистолет, надел футболку и трусы, сел в кресло, налил себе стакан грейпфрутового сока.
Голос Нины зазвучал более уверенно:
– Я медленно пошла вперед по коридору. Мне было холодно. Сквозняк летал везде, приходил со всех сторон. Казалось, даже сверху и снизу.
Помню стены. Они не были прочными. Странные, жидкие стены. Можно было коснуться их рукой, и она завязла бы в дымчатой субстанции. Краска со стен кое-где облетела, образовав фигуры. Они были похожи на фрукты. Знаешь, как это бывает с облаками? Они всегда что-то напоминают. Фрукты… Яблоки, абрикосы, сливы, бананы… Это меня возмущало и злило. Мягкий, податливый коридор – и вдруг эти идиотские фрукты.
Он массировал виски, позевывая:
– Подожди с эмоциями. Дай мне просто сухие факты.
– Прости… – Нина прикурила сигару. – Коридор закончился, и я вошла в огромный ангар или цех… Справа на стене виднелось небольшое окно. Синий свет сумерек еле освещал пространство. На полу под ним что-то шевелилось. Я подошла. Это была собака. Обычная серая дворняга. Она тихо скулила, находясь в полусне. Мне показалось, что ее тело пульсирует. Я не знаю, как объяснить. Так не может вести себя тело в физическом мире. Собака содрогалась – и словно обрушивала каждой судорогой часть пространства.
Алекс встал с кресла, развел руки в стороны, суставы хрустнули. Мускулы пошли буграми и перекатами.
– Что было дальше? Слева, там что-то было слева? Что ты видела?
Нина закрыла лицо ладонями, голос ее задрожал:
– Нет, нет… Я не знаю, что там было слева, я не могла туда посмотреть. Левой стороны пространства словно не существовало. Я даже думать не могла, что туда можно смотреть. Это как пятый угол, понимаешь? Все о нем говорят, но никто не может вымести из него мусор или, наоборот, швырнуть туда фантик. Левой стороны просто не было. Только то, что справа, и то, что впереди. Окно, собака, синие сумерки.
Алекс выхватил у нее сигару, пересел в другое кресло, дым укутал его голову и плечи, словно живая шаль.
– Окно, собака, синие сумерки, – мечтательно повторил.
Голос Нины стал низким и монотонным, будто в плюшевой игрушке садились батарейки:
– Я пошла дальше, в темноту. Но там было не совсем темно. Спереди исходило свечение. И снизу, сверху, сбоку – единого источника света не было. Белый такой… бледный свет. Я вдруг почувствовала что-то на носу, нечто холодное. Затем на лбу, на шее.
Это был мокрый снег. Меня нисколько не удивило, что снег идет в здании, в этом коридоре. Меня охватил восторг. И чем больше я ликовала, тем гуще и тяжелее становились хлопья. И когда я затряслась от мощнейшего оргазма, началась настоящая метель… пурга, с завыванием ветра и ледяным дождем.