Традиции & Авангард. №3 (22) 2024 - стр. 24
А что мешает? Молитв Лёша не знал, но что такое для великого писателя – сочинить воззвание к Богу?! Лёша встал посреди своей комнаты, она же рабочий кабинет, обратился лицом к окошку и завёл очи горе. Но за доли секунды, что его лицо принимало благостную мину, взгляд успел ухватить пейзажи отнюдь не благостные. Досель Лёша не обращал внимания на пыль в комнате, неубранную постель, пятнистую и грязную даже на вид клавиатуру компьютера и мохнатый от паутины подоконник. Но теперь, когда он собирался беседовать с Богом на равных, эта обстановка выглядела кощунственно.
Пришлось прерваться. Несколько часов Лёша потратил на то, чтобы раз в ж изни привест и в поря док не к ниг у, а место своего обитания. Он не убрал, но заправил постель поверх засаленного постельного белья покрывалом, смахнул пыль с самых видных мест в комнате, протёр подоконник и оконное стекло изнутри, выметя паутину из углов оконницы и потолка, проветрил комнату и помусолил клавиатуру. Из неё вытряхнулось где-то полкило сухарных крошек. Зато клавиши, которые западали и отказывались печатать, стали нажиматься легко и быстро, и Лёша воспрянул духом. Видно, Кто-то наверху оценил благой порыв Лёши и помог ему авансом.
Большого порядка, правда, в обиталище писателя так и не получилось, но всё же стало посвежее и попристойнее. Из чистой комнаты Лёша с чистой душой воззвал к Нему, обратившись лицом к окну.
– Ну так, Господи, – заявил Лёша, – Сам видишь, какая хе… ерунда получается. Я большой писатель, гордость российской словесности! А вокруг меня как будто заговор молчания составлен. Не замечают, не печатают, даже электронную книгу продавать не хотят!
«Говорить Богу надо о том, что не хотят читать “Крещенские рассказы”!» – мелькнула у Лёши мысль, но была она из тех, что прозаик душил нещадно. Ему было как серпом… признаваться даже Всевышнему… Нет, нет! Допускать даже в разговоре с Ним, будто бы его проза может кого-то оставлять равнодушным!
– Короче, Господи, я устал жить в постоянном невнимании, пренебрежении и хамстве издателей и всяких этих, извиняюсь, редакторов! Неужели я это заслужил, Сам посуди?! Так сделай что-нибудь, чтобы на мою книгу достойное внимание обратили! Она же называется так, что Тебе должно быть приятно. Первое издание – «Крещенские рассказы», а нынешнее, пятое, сделай так, чтобы не последнее, – «Церковь без креста». Не, ну, что она без креста была, это Тебе, конечно, не может нравиться, но Ты зацени, как я Твой дом без креста описал! Да разве так кто-нибудь ещё способен слово к слову поставить?! Да разве у кого-нибудь сыщется такая сила, такая образность, такой простор в стиле?! Ну, короче, что я Тебе объясняю, Ты же всеведущий, Ты всё ведаешь и рассказы мои читал… ну, то есть в курсе, какие они. Так помоги рабу Твоему Алексею, великому писателю земли Русской! Пошли мне читателей благодарных, издателей толковых и литературный успех.