Традиции & Авангард. №3 (10) 2021 г. - стр. 33

– Попрошу деньги у Марфы Кондратьевны, – пообещал Лев Арнольдович. – Детскими пособиями заведует она.

Я решила повторить сказанное о войне и посмотреть на его реакцию. Лев Арнольдович меня выслушал.

– Марфа Кондратьевна остро реагирует, если правозащитников ругают. Она знает послов Франции и Норвегии. Обедает с ними. Деньги ей иногда дают, гранты – по-научному, – взяв у меня из рук чашку, сказал он.

– Гранты? За что? – поинтересовалась я.

– Ну, она о чеченской войне рассказывает…

– Рассказывает, что гостила в Грозном?

– Пару дней в начале Первой чеченской, затем во Вторую войну наведывалась на недельку…

– Значит, она ничего на самом деле не видела и не знает.

– Знает – не знает, для протекции главное – имя и связи. Я и сам миротворец, приезжал туда с камерой, снимал как-то обстрел города.

– Марфа Кондратьевна обещала помочь издать дневники о войне. Все, ради чего я выжила, – тетрадки, написанные под бомбами, – напомнила я.

– На это, Полина, даже не надейся, она своими делами занята, – отрезал он. – Смотри за детьми!

За ужином Марфа Кондратьевна сообщила, что по дороге из Магадана заскочила к Ирису Тосмахину, признанному в правозащитных кругах политзаключенным.

– Ирис сидит в тюрьме за идиотические высказывания, – поделилась она.

– То есть он не совершал уголовного преступления? – Рахиль изумленно подняла брови.

– Ирис Тосмахин – богохульник и нес околесицу, – ввела нас в курс дела Марфа Кондратьевна.

– Вы ему помогаете? – уточнила я, подкладывая в тарелки детям и гостям запеченный картофель.

– Да! Статьи про него пишу, – отмахнулась Марфа Кондратьевна. – Ему это, конечно, никак не поможет, но я же отвечаю за права человека.

– За что его все-таки посадили? – поинтересовался Абрам Моисеевич, оглядываясь, чем бы опохмелиться.

– Он не исключал того, что теракты могут быть оправданны, а еще хотел Мавзолей Ленина на Красной площади взорвать! – Лицо правозащитницы приняло свирепое выражение.

– И в чем насчет Ленина – богохульство?! – пошутил Лев Арнольдович.

– К мощам следует относиться с почтением! – растолковала Марфа Кондратьевна. – Православные мы али кто? Этот богохульник хотел взорвать Мавзолей; хватит, говорит, на Руси идолов и коммунизма. Я его мнения не разделяю, а статьи про него пишу только по доброте душевной.

– В тюрьму ты зачем к нему ездила, Тюка? – рассмеялся Лев Арнольдович.

– Он тайно передал письмо. Хочет, чтобы я его обнародовала! Ха! – довольно сказала Марфа Кондратьевна.

– Что значит «ха»? – уточнила Рахиль.

– Я письмо прочитала! А теперь пойду и сожгу! – объяснила правозащитница.