Традиции & Авангард. №3 (10) 2021 г. - стр. 27
– До меня вы ни супы, ни каши, ни рыбу с гарниром не ели? – уточнила я.
– Едал я такое в молодости, четверть века назад, у другой жены. У Марфы Кондратьевны не забалуешь, радует иногда пиццей с грибами. Другие няньки тоже ограничивались жареной картошкой и сосисками… Ты, Поля, и суп, и кашу, и макароны умеешь готовить! Ты ценный кадр! Ценный! – убежденно произнес Лев Арнольдович.
Христофор на меня хитровато посматривал и заискивающе улыбался: он-то знал, кто я на самом деле.
После прогулки мы с детьми смотрели «Пиратов Карибского моря». Когда капитан Джек Воробей угнал военный корабль, Христофор от радости захлопал в ладоши и закричал: «Ура-а-а!».
– Умеешь фехтовать? – спросила я.
– Нет, – признался Завоеватель.
– Как же так? Все пираты умеют!
– Он только нас колотит палкой и бьет хворостиной! – пожаловалась на брата Ульяна.
– А кто меня научит фехтовать? – тоскливо протянул Христофор.
– Мы сами научимся.
От такого предложения глаза Христофора засверкали.
– Но шпаг-то нет! – напомнила Ульяна.
Ульяна и Любомир строили крепость из пластмассовых кубиков, которые я заранее отмыла от паутины и высыпала на чистый паркет.
– Для начала мы научимся сражаться плюшевыми игрушками! – нашлась я.
Дети захохотали.
– Игрушками можно сражаться? Как в компьютере? – догадался Любомир.
– Тащите крокодилов, мишек и удава! – распорядилась я. – Диван будет нашей «Черной жемчужиной», а сражаться мы будем в центре зала.
– Да-а-а! – Дети бросились искать разбросанных по всему дому плюшевых зверей.
Завязалась нешуточная битва между пиратами и военно-морскими силами королевского флота. Христофор преобразился. Скакали и веселились мы часа четыре, пока не свалились от усталости. Христофор, засыпая на диване рядом с Ульяной и Любомиром, благодарно произнес:
– Никто с нами не играл так! Никогда! Вы мне очень-очень нравитесь, абрек Полина!
Ключи к сердцу сорванца были найдены.
Мне шел двадцать второй год, и такими могли быть мои собственные дети. В военное время в Чечне старейшины разрешили ранние браки, и если бы меня выдали замуж, как планировали, в тринадцать-четырнадцать лет, то сейчас мои сын и дочь могли быть ровесниками Ульяны и Любомира.
Лежа на шкафу, я читала им свои стихи:
– Еще! Еще! – просили дети.