Традиции & Авангард. №2 (14) 2023 г. - стр. 2
Предпогребальное муторное напряжение, которое тяготило нас с самого утра, чуть спало. Остаточную скорбь от прощальных речей, от барабанной дроби комьев земли, гулко ухавших о крышку гроба, и последние причитания опухшей с утра подруги покойного мы основательно разбавили водкой…
На главной кладбищенской аллее, возле ожидавшего нас микроавтобуса, мы собирались как изможденные окруженцы, выбравшиеся из вражеского кольца. Лавируя между захоронений, вялыми языками цеплялись за своих и говорили уже громко, развязно, а не шепотом, как несколько минут назад возле могильной ямы. Вновь дружно перекурили, угостив сигареткой молчаливого водителя, и о покойнике – близком нам человеке – заговорили совершенно легко. Как на дне рождения. И стали вспоминать его, словно он вовсе не умер, а стоит-сидит рядом, абсолютно невозмутимый, и дымит новомодным вейпом, прихлебывает с манерно оттопыренным мизинцем свой любимый «Хэннесси» прямо из бутылки и даже посмеивается вместе с нами над забавными эпизодами своего жизненного пути.
И нам было что вспомнить.
Потому что покойник, говоря сухим языком, был убежденным низвергателем норм и пошлой банальщины не терпел. Оттого нелепые и невероятно смешные истории, наплывая одна на другую, полетели из разных уст.
Он всегда был везунчиком. Не одно десятилетие имел друга-покровителя, которого иронично называл благодетелем, и решал через него все свои насущные вопросы. При этом шапку никогда не ломал, не заискивал, как стажер перед шефом, и был озабочен прежде всего своей мечущейся душой и беспокойным умом. На злые языки внимания не обращал, а завистникам, которые в беседах теряли берега и пробовали по-хамски шутить, мог плюнуть в лицо или махнуть огромным кулаком. Ибо все годы, что мы знали его, он осознанно чудил, не давая нам шанса усомниться, что его жизнь скучна, – так много в ней было несуразного, но всегда крайне эпатажного. Балансирующего на грани помутнения рассудка. Поэтому никто не удивился, когда его нашли бездыханным на унитазе без трусов с прощальной запиской во рту.
Розовый стикер, зацепившийся за разжатые зубы, пропитался вспененной слюной и несколько раскис. Раскис и сам покойник, «поплывший» в туалете за двое суток безумного отходняка. Мятая пластиковая бутылка с убойной смесью лежала рядом с его опухшими ногами. Трети литра этого недопитого коктейля хватило бы на взвод малахольных самоубийц, и он не пожадничал – оставил на всех. Однако вещдок приобщили к делу. Не к публичному, но которое все же затянулось на целую неделю, породив у всех сомнения, что наш приятель не по доброй воле покинул этот мир. Однако оперативники быстро разобрались и, сверив внешние факторы с судебно-медицинской экспертизой, успокоили близких родственников, пребывавших в полном хаосе. От неведения они не могли определиться с датой предполагаемых похорон и все время перезванивали и перерассылали во все концы страны «уточнения» уже дальним родственникам покойного. Но все равно не угадали. И не все из них успели в морге прикоснуться к вскрытому и неряшливо зашитому телу, на ноге которого болталась бирка, удивительно похожая на розовый стикер с последним прижизненным пассажем покойного.