Традиции & Авангард. №1 (12) 2022 г. - стр. 33
На третьем курсе Бауман закрепился в крепких хорошистах. Учился вдумчиво, исправно посещал лекции, выступал на семинарах, но интереса к наукам не проявлял. Преподаватели юрфака, с которыми Эрик лишний раз не спорил и предпочитал не ссориться, констатировали, что он чересчур тих и скромен, а будущему правоведу не подобает мямлить, отвечая на вопрос об актуальности древнеримской юриспруденции для современной правовой системы.
Поверхностным увлечением Эрика было коллекционирование открыток с видами довоенного Кенигсберга. Внимая совету отца помимо учебы заняться чем-нибудь путным, он долго изобретал непыльное хобби, но так ничего и не придумал, пока однажды не спустился в антикварный подвальчик вместе с Гальпериным – однокурсником и нумизматом. В тесном кирпичном помещении, которое его близорукий гид посещал каждую неделю, Эрика поразили седовласые бородатые старцы, толпившиеся у прилавков. Сквозь лупы они рассматривали марки в потрепанных альбомах, доставали из кляйстеров монеты и вертели над головой, ловя едкие потоки галогенного света из-под сводчатых потолков. Некоторые из коллекционеров сидели за круглыми столиками, пили крепкий кофе, дымили в пол и интеллигентно торговались. Обстановка в туманном цоколе была музейно-коммерческой. Наибольшее впечатление на Эрика произвел потертый, в паутине заломов и ветвистых царапинах гестаповский плащ. Он угрожающе висел на покосившемся манекене и казался безразмерным.
Гальперин подвел Эрика к прилавку с открытками. Тема старого города, прекрасно знакомая Борису Францевичу, воодушевила аморфного студента на личностный подвиг, и он сделал первое приобретение. Две открытки с видами Монетной площади и Южного вокзала, адресованные неким Фрицем Рихтером родителям в Мюнстер, Эрик купил по дешевке у Гальперина. Нумизмат и филокартист возрадовался:
– Запомни мои слова: сначала две открытки, потом пять – и поехало! Через полгода не остановишься. Этот процесс затягивает и вдохновляет. Я начинал с одного экземпляра – обожженная рождественская карточка.
Однако пророчество Гальперина не сбылось. Эрик познакомил приятеля с отцом, увлеченным историей немецкого оружия, обошел лавки старьевщиков, покопался в вязкой землице интернет-ресурсов и притормозил покупки на двадцать третьей открытке. Собирательство, может, и было полезным занятием, но на фоне гендерного одиночества грозило умственным помешательством, к которому постепенно приближался Гальперин. Эрик сбавил темп и выцеживал по открытке в месяц, складывая фотографические слепки с архитектурных шедевров ганзейского города в семейный альбом. Гальперин же воевал с приятелем, желая вывести на следующий виток коллекционирования – нумизматику. Эрик не поддался.