Траблшутер - стр. 3
– Бакс, вышел.
Сейчас я буду дрессировать другого питомца, и тебе это наблюдать ни к чему.
Пёс, поджимая уши, выходит из кабинета и садится перед дверью. Закрываю.
Усаживаю ее на кресло.
– Тебе нравится твое место, Элла?
– Что ты имеешь в виду?
– Тебе нравится твое место моей женщины?
– Да, – неуверенно поглядывая на меня снизу.
– Ты хочешь поменять его на какое-то другое? Моего менеджера, может? Может, даже, претендуешь на моё и хочешь поконкурировать?
– Да нет.
– Тогда знай свое место, Элла. И если оно тебе дорого – замри на нем. Ты НЕ говоришь ни с кем от моего имени. Ты нигде и никогда не заикаешься о том, что имеешь какое-то отношение ко мне или моей работе.
– Зак…
– Ты – взрослая умная баба. И это одно из твоих немногочисленных достоинств. Если вдруг оно перестанет фигурировать, остальные твои достоинства перестанут перевешивать многочисленные недостатки. Ты меня поняла?
– Я тебя поняла.
– Вернула деньги. Извинилась. Объяснила, что попутала и не имеешь ко мне никакого отношения.
– Зак. Я потратила уже отсюда свою долю.
– «Твою» долю?.. – от возмущения по моей спине идет дрожь, словно там есть шерсть, и она может встать дыбом. – «Твою» долю?
– Да ты даже не выслушал меня!
– Сколько?
– Пятьдесят тысяч.
Достаю из сейфа деньги, протягиваю.
– Вечером будешь отрабатывать «свою долю». Долго, качественно, так, как мне нравится. Пошла вон.
– Волчара… – облизывается она зло, но возбужденно.
Клиенты – брат и сестра. Похожи. Друг на друга и еще на белёсых морских свинок. Обоим около пятидесяти. Полноватые, неприятные… Какие-то потертые, что ли, немного нелепые. И с неуместными ляпами демонстрации сомнительной финансовой успешности: перстень, серьги с бриллиантами – у неё, недешевые часы и брелок от дорогой тачки в нервных пальцах – у него. Взгляды услужливые, даже подобострастные, настороженные.
Баксу они не нравятся тоже. Он настороженно ведет носом и переводит взгляд с одного на другого.
Она сидит молча, терпеливо вздыхая и перебирая пухлыми пальцами ручку красной кожаной сумки.
Брат подыскивает формулировки понейтральнее, пытаясь выглядеть не слишком гадко в своей семейной ситуации.
– То есть Вы с матерью не общаетесь?
– Да Вы поймите, мы бы и рады… Но мы живем в Туле. Далеко…
– По телефону?
– Конфликтные у нас отношения… – сводит он брови жалобно. – Мама с характером, не хочет… общаться. Мы приезжаем изредка… На порог не пускает.
Ну, да. Приезжаете. Проверить, не освободилась ли квартирка в Москве. Всё ясно, в принципе.
– Давно не общаетесь?
– Да лет уже двадцать, – опускает он глаза.
– А мать, значит, коренная москвичка?