Тоже Эйнштейн - стр. 30

Когда лекция подошла к концу, я встала и начала собирать вещи в сумку. Герр Эйнштейн сделал несколько шагов к моему столу.

– Весьма достойно, фройляйн Марич.

– Благодарю, герр Эйнштейн, – негромко ответила я, кивнув головой. – Но я уверена, что любой из наших сокурсников мог бы ответить не хуже.

Я снова принялась собирать вещи, недоумевая, что это мне вздумалось приуменьшать свои достижения.

– Вы несправедливы к себе, фройляйн Марич. Уверяю вас, никто из нас, остальных, не знал ответа. – Он понизал голос до шепота: – Иначе бы мы не стали так долго терпеть издевки Вебера.

Я не смогла удержаться от улыбки: хватает же у этого герра Эйнштейна дерзости так отзываться о Вебере, когда он стоит тут же, на кафедре.

– Вот она, фройляйн Марич! Та самая неуловимая улыбка. Кажется, до сих пор я видел ее только дважды

– Неужели? – Я подняла глаза и взглянула ему в лицо. Я была не расположена поощрять его глупые шутки, особенно в присутствии сокурсников и Вебера – мне было важно, чтобы профессор воспринимал меня серьезно, – но и грубить не хотелось.

Эйнштейн выдержал мой взгляд.

– О да, я вел тщательные – и строго научные – записи о ваших улыбках. Одну я заметил несколько дней назад, когда вы любезно позволили мне участвовать в вашем с подругами концерте. Но она была не первой. Нет, первая улыбка была замечена на крыльце вашего пансиона. В тот день я провожал вас домой под дождем.

Я не нашлась что ответить. Вид у него был серьезный, совсем не такой, как обычно. И именно это меня насторожило. Неужели это какие-то знаки внимания с его стороны? У меня совсем не было опыта в таких делах, и руководствоваться я могла только предостережениями Элен.

От волнения или от неловкости я двинулась к выходу из аудитории. Шуршание бумаг за спиной и торопливое щелканье каблуков подсказали мне, что герр Эйнштейн спешит следом.

– Вы будете играть сегодня вечером? – спросил он, поравнявшись со мной.

А, так ему, наверное, просто нужна компания для музицирования. Может быть, весь этот разговор вовсе и не был флиртом. На меня нахлынула странная смесь разочарования и облегчения. Это пугало. Неужели я где-то в глубине души желала его внимания?

– У нас заведено играть перед ужином, – ответила я.

– Вы уже решили, что будете исполнять?

– Насколько я помню, фройляйн Кауфлер выбрала скрипичный концерт Баха ля минор.

– О, прекрасная музыка. – Он промурлыкал несколько тактов. – Разрешите мне снова присоединиться к вам?

– Мне показалось, вы не из тех, кто ждет приглашения.

Я сама подивилась своей дерзости. Несмотря на владевшие мной противоречивые чувства, несмотря на все старания вернуть разговор в более подобающее русло, я не смогла удержаться от колкости в адрес герра Эйнштейна: ведь это он неделю назад пренебрег всеми правилами хорошего тона, когда явился в пансион без приглашения после нашей прогулки по Зильвальду.