Товарищ Н Релокант - стр. 19

Слышал, как выбегавший посмотреть, что там происходит матрос, узнал, что лопнувший трос отлетел в толпу на эсминце. И что от удара его концом несколько человек сбросило за борт. И что трос для буксировки хотят завести нам еще раз.

Из криков команды я слышал, что эсминец запустил машину и даже почти смог поравняться с нами, но потом он снова потерял ход. Машины как я говорил, надолго им не хватило.

Я слышал, как материлась команда, терзаемая безысходностью. Всем было понятно, что теперь «Живой» во власти стихии. И что скорее всего они обречены. Спасти людей с него в такой шторм было невозможно, это могло привести к гибели обоих кораблей. Ко всем людям, кто остался на «Живом» я чувствовал жалость. Ко всем, кроме одно из них. Его мне было не жаль.

Я все слышал, чувствовал, понимал, но никак не реагировал. В моей голове в те моменты или не было мыслей вовсе, или их было слишком много и от этого они становились бессмысленными.

Семен хорошо справлялся с машинами и моего участи совсем не требовалось. Он раздавал указания двум помощникам, при этом продолжая рассказывать нам свои истории.

Мичман все это время продолжал нести свой безмолвный караул. За все время он только один раз предложил мне закурить и это все, что я от него слышал.

Вот так мы и дошли до Константинополя. Прошли Босфор и встали на рейде в Мраморном море возле бухты Золотой рог.

Утром по прибытии, я решил выйти из отсека, продышаться. В машинном отделении было жарко и дымно… Солнце только встало. Выйдя из полумрака на палубу, свет резанул мне по глазам. Как только глаза привыкли, от увиденного я не произвольно матюкнулся.

Первое что предстало перед моим взором, это, наверное, сотня кораблей вокруг нас. Все они были плотно заполнены людьми, которые смотрели в одну сторону, указывая на что-то друг другу что-то руками.

Я аккуратно обошел рубку, стараясь не наступить на еще спящих пассажиров. Когда я из-за неё выглянул и увидел город, то от увиденного матюкнулся еще раз, уже в слух:

– Ё…

Огромный каменный город, с возвышающимися башнями минаретов, улицами, уходящими куда-то глубь. Некоторые из башен были так далеко от береговой линии, что я начал думать, что ему и конца нет.

Залитый утренним солнцем, он был прекрасен для взора. Вот только это красота и масштаб заставили моё сердце колотиться от ужаса. На всякий случай я взялся рукой за железный выступ. Только подошедший так, что я совсем его не заметил, мичман, смог оторвать меня от этого вида. Он в свойственное ему манере, описал все это одним словом:

– Прибыли.