Тот самый яр… - стр. 26
Вокруг Праски табунились подружки с засольного пункта. Они казались серыми подвижными пятнами. Ярко выделялась только чародейка. Влекла тугими скулами, озорнинкой глаз, отливающей чернотой густых волос.
Однажды, перехватив зачарованный взгляд Натана, подошла учётчица Сонечка, шаловливо толкнула парня:
– Заколдунила тебя Прасковьюшка… ишь маков цвет по щекам разлился. – Шепнула на ухо: – Твоя пусть будет – не Тимура… Ты пригожий молодец.
Лисонька Соня знала уязвимое место стрелка. Прицелилась точно, пульнула в сердце-десятку нужные словечки.
И то. Что в Тимуре кроме разбойного имени да неразлучной гармошки? Неужели Праска учуяла остяцким приплюснутым носом запах крови, исходящий от неудачливого ухажёра? Держал в секрете свинцовую профессию, да, видно, пули в острые шилья оборачиваются: прорывают дерюгу секретности.
После слов Сони стрелок стал смотреть на двукровку подозрительно. Неужели и впрямь ведьмарка? Околдовала. Сна лишила. Смотрит на деваху – глаза слезятся. Не от счастья – от ощущения бессилия, безнадёжности. Знал: за ним тащится по пятам робость, даже трусость. Не принял на веру мудрость отца. Не порвал со взводом. Исполняю ложные приговоры. «Я – коряга, которую беспрепятственно тащит течение жизни…»
6
Коллективизация расползалась по Нарымскому краю по-черепашьи, но целенаправленным курсом, проложенным в горячих головах кремлёвской верхушки.
Кузнеца Никодима Селиверстова пока не окулачили. У единоличника отобрали хорошие покосы, предложив закочкарённые неудобицы.
Дотоле смиренная молчунка Соломонида разразилась клокочущим гневом:
– Ироды! Иуды! Антихристово отродье!..
Не договорила, зайдясь надсадным кашлем.
– Успокойся, жёнушка, не перегревай душу.
– Кузницу отберут. Пашню. Нас раскулачат.
– Сдюжим. Я им при деревне нужен. Такого мастера поискать. Недавно из комендатуры наведались, заказали тридцать решеток на окна. Из артели «Металлист» прутья железные привезли… Всё ковать приходилось – подковы, предплужники, зубья для борон, кресты, даже вериги для староверов. На решётки тюремные первый заказ.
– Откажись.
– Нет, Соломонидушка, буду заниматься данным Богом рукомеслом. Комендатуре понадобился – значит, охранную грамоту получил. Колхозу можно кукиш показать. Организую артелишку. Будем кузнечить, хлебушко насущный добывать. Жаль добытчика Тимура не дозовусь. Придётся тебя, мати, на выручку посылать. Материнское слово весомее.
– Не поеду. Боюсь Колпашино. Увижу на улице форменников, оплетённых пур-ту-пеями, – ноги подкашиваются. Нечисть… Рассказывала намедни свояченица, что за стенами тюремными деется, – волосы дыбком.