Тот, кто следовал за мистером Рипли - стр. 12
– Похоже, там глубоко, – заметил Том, которому непонятно отчего вдруг пришла в голову мысль о том, как мучительно тонуть. Он боялся глубины, терпеть не мог плавать и часто думал о том, что его конец каким-то образом будет связан с водной стихией.
– Прочти-ка, что они пишут.
Текст был на английском, и в конце стояли подписи обоих супругов – Ховарда и Розмэри. Англичане Клегги были их соседями и жили всего в пяти километрах от Бель-Омбр.
– «Здесь просто божественно – такая тишина! – стал читать вслух Том. – Для соответствующего настроя все время ставим пластинки с музыкой Сибелиуса[3]. Сейчас полночь, но солнце светит, как днем, так „жаль, что вы не здесь, рядом с нами!“».
Том перестал читать, и тут же раздался оглушительный треск электрических разрядов. Гром гремел и урчал, как потревоженный сторожевой пес.
– Ну и достанется нам сегодня, – заметил Том. – Надеюсь, что георгины устоят. – На всякий случай он их все-таки заранее привязал к палочкам.
– Что ты так нервничаешь? – спросила Элоиза, забирая у него открытку. – Можно подумать, у нас до этого не бывало гроз. Я, наоборот, даже рада, что она грянет сейчас, а не вечером. Сам знаешь, сегодня я должна быть у папы в Шантильи.
Разумеется, Том это знал. Еженедельно по пятницам родители Элоизы ожидали их к ужину, и Элоиза старалась не нарушать этой договоренности. Том сопровождал ее далеко не каждый раз. Он предпочитал не ездить. Они были людьми чопорными и скучными – не говоря уже о том, что относились к нему довольно прохладно. Том находил забавным то, как Элоиза всегда говорила, что отправляется к папе, а не к родителям. Разумеется, ведь денежками распоряжается именно папенька! Из двоих супругов мамаша была более щедрой и мягкой по натуре. Том, однако, очень сомневался, что в критической ситуации – если Том почему-либо переступит границы дозволенного (что едва не произошло во время истории с Бернардом и американцем Мёрчисоном из-за картин Дерватта) – у мамочки хватит духу не позволить папаше Плиссону лишить их финансовой дотации. Именно эта дотация позволяла им должным образом содержать Бель-Омбр…
Том закурил и со страхом и радостным волнением стал ждать очередной яростной вспышки молнии. Ему снова вспомнился папаша Жак Плиссон – пухлый напыщенный человечек, который благодаря тугому кошельку мог управлять судьбами, словно новоявленный колесничий упряжкой коней. Жаль, конечно, что деньги обладают такой силой, но тут уж ничего не поделаешь.
– Еще чашечку кофе, месье Тома?
Возле его кресла стояла мадам Аннет. Серебряный кофейник едва заметно подрагивал в ее руках.