Тот, кто придет за тобой - стр. 27
Чалов посмотрел на покойника, потом поднялся.
– Телефон его готов для осмотра?
– Угу, мы все обработали, – откликнулся Сиваков. – На корпусе, на дисплее только его отпечатки, никаких других.
– Выходит, сам все удалил. Пойдемте посмотрим, что там в телефоне.
Катя с удивлением обнаружила, что Чалов обращается к ней.
Пошли с другую комнату – размером почти такую же. Кате ужасно хотелось заглянуть на кухню – что там еще за шофер-свидетель, но туда ее пока не приглашали. А тут – все такая же пустота, стены, оклеенные модными флизелиновыми обоями фисташкового цвета, пол из пробки и настежь открытое окно – сквозняк гуляет.
– А зачем он тут все окна пооткрывал? – спросила Катя. – Может, выброситься хотел?
– Возможно. Тут пятый этаж, может, не так высоко показалось. – Чалов взял мобильный телефон, лежавший на полу на аккуратно расстеленных листах белой бумаги со следами темного порошка-опылителя. – Самая последняя модель, дорогая штучка. – Чалов присвистнул. – Умеете с таким обращаться?
– Нет, и учиться лень. Я по телефону только звоню.
– Вот и я то же самое… А усопший наш… Мы с Сиваковым телефон до вашего прихода только мельком осмотрели – все входящие и исходящие звонки удалены. Так, а тут что? Телефонная книга – все удалено, – он ловко обращался с iPhon. – Ящик для почты пуст, sms ни одной. Зачем столько возиться и удалять, время зря тратить в такой момент, телефон можно просто разбить, выбросить, если уж он так не хотел, чтобы какая-то информация сохранилась. Значит, что-то осталось, раз он этот телефон нам подкинул. Камера… ага, ну-ка, ну-ка, что здесь…
Катя через плечо следователя Чалова заглянула в дисплей телефона. Неясная какая-то, мутная картинка: открытое окно и за ним темнота, крохотный серпик месяца – изображение то удаляется, то приближается, словно телефон держат в вытянутой руке, а потом эту руку сгибают. Потом месяц заслонило мужское лицо.
– Он, Гаврилов, ну и видок у него тут.
Катя смотрела на дисплей – мужское лицо держалось в объективе камеры всего несколько секунд, потом пропало, камера судорожно дернулась и навелась на распахнутое окно.
«Я должен это сделать…
Я должен это сделать сам…
И не перед кем каяться…
Надо так, чтобы все об этом скоро позабыли и не вспоминали, и не копали дальше…
Шорох в темноте…»
Тут камера снова резко дернулась, и на дисплее появилась открытая дверь лоджии (в другой комнате, где все и произошло). Месяц стал словно больше, крупнее, четче, ярче.
«Вот так оно приходит за тобой, и если это только лишь смерть… Тот, кто приходит за тобой ночью, тот, о ком ты боялся даже думать, запрещая себе, но что ему, ночному, наши запреты? И если это всего лишь смерть… Оглянись, что же ты? Вот же это – у тебя за спиной!!»