Тот, кто меня купил - стр. 43
– Анна Сергеевна, – склоняет Гинц голову в поклоне и целует даме смело протянутую ручку.
Она оценивает его глазами. Не нагло, но явно. Уверена: от неё не ускользнул ни единый штрих в его внешности и одежде. На меня она не смотрит: ей достаточно было кинуть один взгляд, чтобы понять, что я ничего собой не представляю.
– Конечно, так стремительно ни одно дело не решается, но иногда бывают исключения.
Она делает многозначительную паузу. Гинц и бровью не ведёт.
– Сделайте его ради нас завтра. Скажем, в три часа. Моя невеста слегка беременна, поэтому нервничать ей категорически запрещено.
Я моргнула, потом ещё раз. А потом захотелось потрясти головой, чтобы проверить: всё ли в порядке у меня с ушами и верно ли я его услышала. Но слух у меня хороший, даже музыкальный: только что из девственницы я превратилась в «слегка беременную». Браво. Просто зашибись.
– Пройдёмте, – показывает она рукой на какую-то дверь. Там нас усаживают в кремовые кресла за стеклянный столик. Явно какая-то крутая комната для избранных. Но зацикливаться на интерьере я не стала, хотя в другое время рассмотрела бы всё с превеликим удовольствием: у меня слабость к красивым вещам и гармонии.
– Беременная?! – шиплю я, как только Песочные Часы выдаёт нам бумаги и тактично уходит, извинившись.
Эдгар лишь бровь изгибает и невозмутимо начинает заполнять форму заявления.
– Импровизация, – бурчит он под нос, и в голосе его слышно довольное урчание хищника. – Не нервничай. Тебе нельзя.
Вот прибить бы его. Стукнуть. Галстук на шее стянуть так, чтобы крякнул.
– Беременная девственница, – язвлю, пытаясь сосредоточиться. Руки у меня почему-то дрожат, а в глазах двоится. От злости, видимо. – Я войду в легенды рода Гинцев, Эдгар Олегович.
– Не такое уж редкое явление. История знает примеры подобных конфузов. Он поднимает глаза. Они у него сейчас похожи на снеговые тучи – тёмные и мятежные. – Моего отца звали Отто. В своё время он изменил имя. По понятным причинам. К сожалению, документов не осталось. Поэтому я Олегович.
Его слова как снег – охлаждают и отрезвляют. Какая разница? Я могу побыть для него и беременной, если ему так надо. Всё же я ему должна. А он не монстр, каким рисовало его моё воображение.
Я успокаиваюсь и заполняю бумаги.
– Ты смешная на фото, – рассматривает он мой паспорт.
Таким меня не поддеть.
– Уверена: ты на фото вообще как индюк: надутый и злой.
– И красная сопля через нос.
Он что, шутит? Не сдержавшись, я начинаю смеяться и не могу остановиться. У меня слишком живое воображение. Нельзя же так.
Когда Песочные Часы заходит в комнатку, я, вытирая выступившие слёзы, сползаю по креслу.