Тот, кто меня купил - стр. 20
– Надо было тогда искать поглупее, – улыбаюсь, понимая, что поплачусь за своеволие и попытку возражать.
– Я нашёл то, что мне подходит. Начнём с простого. Назови меня по имени.
– Эдгар, – послушно произношу его имя. Он не очень похож на иностранца. А может, и похож. Очень ухоженный, весь из себя. У него красивый лоб – великолепной лепки. А ещё виски – я их и в самый первый день заметила. Сейчас, в полумраке, не видно, но они у него припорошены изморозью. Почти незаметно на светлых волосах, но я помню. И мне это понравилось тогда.
– Скажи любую фразу, назвав меня по имени и обращаясь на «ты», – продолжает ставить барьеры Командор.
– Эдгар, ты же купишь мне норковое манто? – хлопаю глазками, как дурочка. Ну, не могу я сдержаться, чтобы не похохмить, пока есть возможность.
Он на секунду замирает, ощупывая моё лицо рентгеновским взглядом.
– Конечно, куплю, дорогая. И ты обязательно наденешь его на благотворительный бал. Правда, сейчас лето, и с тебя сто потов сойдёт, а ещё все будут пялиться на тебя, как на новогоднюю ёлку. Но главное же результат? Я, наверное, подарю тебе не манто, а шубу в пол. Богаче. Красивее. Эпатажнее. И всем будет понятно, что Гинц обожает свою молодую жену.
Издевается. Ну, ладно.
– Главное, чтобы другим было понятно, что ты меня любишь? – кажется, я нащупываю верный ответ. – Ты знаешь, дорогой, шуба – это пошло, вчерашний день. А манто – изысканно и элегантно. Но про бриллианты не забудь, пожалуйста. Да покрупнее, будь добр. А то никто не поймёт тебя, если ты своё самое главное сокровище упакуешь хуже, чем оно того достойно.
– Настоящему бриллианту не нужна конкуренция. А то не ровен час затмят истинную красоту и огранку.
– Ты не прав, дорогой: оттенят и подчеркнут достоинства. Тут главное правильно подать.
Он снова на секунду останавливается.
– Браво. Урок адаптации пройден. Думаю, тебе не составит труда и дальше говорить мне «ты» и называть по имени.
– Нет, конечно, Эдгар, это несложно, – побольше покладистости в голосе.
– И вот такой тон больше подходит. Сарказм отключаем. Язвительность тоже. Милая, чистая, доверчивая лань.
– Не пойдёт, – возражаю спокойно и доброжелательно.
Он вопросов не задаёт, смотрит лишь колюче и вопросительно. Придётся пояснить, чтобы понял.
– Лань весит около шестидесяти килограмм. А я – слегка за пятьдесят. Десять килограмм набирать ради того, чтобы походить на лань, я не собираюсь.
Пауза. Тишина. И тут он рассмеялся. Совершенно потрясающий смех, что словно маску с него сорвал. Расколол на части броню сухаря и диктатора.
Он смеялся, запрокинув голову. У глаз его – лучики морщинок. И выглядит – будто лет на десять моложе. И, кажется, я не могу оторвать от него глаз – настолько он завораживающе прекрасен в этот миг. Он так меня и поймал – с потрясённым лицом, со взглядом, что прикован к нему намертво, с пальцами, что судорожно зажали ткань платья.