Тот Город - стр. 2
– Нельзя мне обратно, я ж тебе объяснял.
– Языком махать – не пахать.
– Ты мне всё ещё не веришь?
– Верю, – подумав, ответил Корнеев. – Верю, что так рассказали тебе.
– Но ты же сам сказал, что это может быть.
– Мало что я сказал. Что сказал, а чего и не сказал, – загадочно заметил Корнеев. – Всё, кончай тары-бары, поедим и спать завалимся.
Минут пятнадцать мы молча, сосредоточенно ели. Корнеев никогда не говорил за едой, утверждал, что еду уважать надо. После ужина он вышел на улицу, протёр снегом миски, вернулся в дом, сложил в печку несколько принесённых сырых полешек.
– Зачем сырые? – удивился я. – Вон же в углу сухие дрова.
– Чтоб всю ночь тлело, дурень, – пояснил Корнеев.
Мы расстелили на нарах спальные мешки, залезли в них, заворочались, устраиваясь поудобнее. Я вытянулся, зевнул раз, другой – сон не приходил. Сквозь печную заслонку пробивался тревожный красноватый свет, по стенам скользили тени от подвешенных под потолком пакетов с едой, едва слышно пиликал сверчок в углу у печки, и казалось невозможным, невероятным, что ещё неделю назад я был в Ленинграде. Корнеев тоже не спал, что-то напевал тихо, монотонно, будто сам себя убаюкивал. Потом вдруг замолчал, посопел и сказал:
– Кой-чего знаю я про Тот Город.
– Откуда? – удивился я.
– Брат мой там был.
Я попытался сесть прямо в мешке, но свалился, как ванька-встанька. Рванул молнию, выскочил из мешка, схватил Корнеева за мощные плечи, торчавшие из старого армейского спальника, и крикнул:
– Значит, Тот Город есть? В самом деле есть?!
– Брат говорит, что есть, – флегматично ответил Корнеев.
– Так что ж ты мне раньше не сказал? – возмутился я. – Что ж ты…
– Не знал тебя, – всё так же флегматично сказал он, сбрасывая с плеч мои руки.
– А теперь знаешь?
– Немного знаю.
Больше в тот вечер я от него ничего не добился, на все мои вопросы он отвечал: «Отвязни, спать охота», – а потом и вовсе захрапел таким богатырским храпом, что нары задрожали. Я залез обратно в мешок, с трудом закрыл поломанную молнию, но заснуть не мог. Я думал об Осе.
Глава первая
Я
1
Мы познакомились на пешеходном переходе. Она стояла слева от меня, и не заметить её было невозможно, такая она была яркая. Полгода спустя, когда она стала моим хорошим другом, может быть, лучшим, который у меня когда-либо был, я спросил её, откуда это пристрастие к ярким тонам. Она улыбнулась. Она всегда улыбалась, прежде чем ответить. У любого другого это бы выглядело по-идиотски: ну чего улыбаться, когда тебя спрашивают, который час или кто последний в очереди. А она улыбалась, словно наделяла тебя частицей своего светлого мира, впускала тебя туда на минуточку, и улыбка была – билет, разрешение на вход.