Торжествующий дух - стр. 44
Далее была Болгария и места, политые русской кровью в войне за освобождение братьев-славян. Князь Олег, как всегда, много расспрашивал – и события Балканской войны оживали перед его глазами. Не все, что он встречал, ему нравилось. Так, увидев в одном месте «памятник» в виде пирамиды, составленной из черепов русских воинов, носивших на себе следы турецких пуль и сабель, он побледнел и с гневом, не смущаясь присутствием болгар, сказал: «Это безобразие! Героев надо похоронить. У нас бы так не сделали».
После поездки в Цетинье, столицу Черно го рии, Князь Олег простудился и домой возвращался полубольным. Эта простуда имела неприятные последствия. Воспалительный процесс долго не проходил, несмотря на помощь опытных врачей. Олега огорчало, что ему до выздоровления не разрешили посещать Лицей. А ему предстояло держать там вступительные экзамены. Потом предполагалось учиться дома, в Павловске, куда, впрочем, намечалось приглашать именно лицейских профессоров. Он должен был и зиму проводить в Павловске, так как Петербург признан был врачами в данное время вредным для его легких. Ему было обещано, что, как только пропадут хрипы в легких, ему разрешат ездить из Павловска в Лицей раз или два в неделю.
И вот пришло время: юный Князь надел лицейский мундир и поехал в Лицей. Экзамены сдал легко. Любознательность его не угасала. Он начал заниматься. Ни минуты не проходило у него впустую: всегда с книгой, за выписками, за конспектированием.
С 1910 года в Павловском дворце начались «субботники» – литературно-музыкальные вечера, на которые был приглашен и Великий Князь Константин Константинович. Участников набралось до сорока человек. Каждый что-нибудь декламировал, играл на фортепьяно или другом инструменте. Князь Олег прекрасно читал стихи Пушкина и почти профессионально играл на фортепьяно, не избегая самых сложных произведений. В одном из писем того времени он говорит: «Все, что касается музыки, народных песен, в особенности русской музыки и русской народной песни, меня очень интересует».
Один из участников «субботников» вспоминает: «Мы много говорили в тот вечер о музыке, и я убедился в том, что Князь Олег в душе – большой музыкант. Он любил в музыке не только самые звуки, вернее, последовательный ряд звуковых сочетаний; его привлекал самый процесс творчества, он искал идею того или иного произведения, и меня поразило его прекрасное знание музыкальной литературы… Как глубоко художественная натура, Князь Олег не мог позволить себе заниматься искусством кое-как, он называл такое отношение кощунством». «Когда я чувствую себя несчастным, – говорил князь Олег, – сажусь за рояль и обо всем забываю. Как жаль, что у меня столько всяких обязанностей, что я не могу отдаться музыке всецело!»