Топливо твоих кошмаров - стр. 14
– Не скули, воруй-нога! У тебя уже трубы высохли от твоих мультиков! Думку, говорю, отдай! Эу, первоход, – обращались явно ко мне, – мы уже выкупили, что ты проснулся!
Ну вот и все. Короткая передышка закончилась. Сжав зубы, я медленно сел, мысленно приготовившись к любым ужасам. Представшее передо мной нечто никак не укладывалось в рамки нормальности.
Не закричать мне позволила лишь небольшая заторможенность после удара по голове.
– Ииои-оу-ы-аему-аау! – промычало чудовище. Челюсть существа с черными пеньками зубов спадала почти на живот, глаза казались атрофированными – в них копошились мелкие личинки – а руки и ноги были тонкими и кривыми. Довершала картину огромная дыра в пол-черепа, обнажавшая гниющий, засиженный мухами мозг.
– Не очкуй, пацанчик. Выпивохин пацан ровный, но базарит нынче неразборчиво. Это он тебя «к нашему шалашу» пригласил, – обратился ко мне некто тощий и забитый наколками до полной синевы – перстни, купола, погоны и колючая проволока покрывали бледно-серую кожу полностью. Продырявленный уже настоящей «колючкой», уходящей куда-то в пол, он сидел абсолютно неподвижно, слегка склонив голову, скрытую огромной квадратной мелкоячеистой клеткой, – Ты прописывайся, фраерок. Раскинь, кто по масти будешь?
– Андрей, менеджер по продажам, – ответил я исключительно машинально, разглядывая окружение. Я снова был на кухне, но в ней не осталось никаких шкафчиков гарнитура, кроме подвешенной на соплях раковины в углу. Убитый кассетник рядом с батареей надрывался, выдавая шипение напополам с натужными блатными аккордами. Единственное кресло, пыльное, с торчащими пружинами оставалось незанятым – компания сидела на полу.
Стены были заклеены старыми газетами, заляпаны и исцарапаны. В глаза мне бросилась какая-то размытая фотография, закрепленная над головой Ханыги. Зернистое изображение странным образом нервировало меня чуть ли не больше, чем жутковатые обитатели этой квартирки, врезалось тонким хищным сверлом в лобные доли. Почему-то при взгляде на заброшенную стройку и неловко целующихся подростков на фото сердце мне защемило, в мозг чернильным пятном вплыли такие же истертые, размытые, будто чужие воспоминания. «Нельзя дать ей уйти!» Я тряхнул головой, прогоняя непрошеные мысли.
– А я – Паша, Пахан то есть, знакомы будем, – перевитая колючей проволокой узловатая ладонь протянулась ко мне, и я с неохотой пожал ее, – Ханыга, соответственно, и Торчок. Скоро Анжелка-Профура еще вернется.
Торчок все еще сидел рядом с моей сумкой, плотоядно поглядывая на нее. Безногий уродец был весь покрыт некрозными пятнами и порчеными венами, которые я поначалу принял за татуировки. Пустые бельма бессмысленно пялились на меня, пока пальцы со шприцами на месте ногтей сосредоточенно обыскивали пол вокруг.