Тонкая грань. Курьер 2. Том 1. Зимний сон - стр. 6
Костю послал, потом выпил бутылку пива внизу в буфете, нашел обиженного Костю у себя в директорском кабинете, долго и нудно извинялся, склонив голову и обещая никогда больше не повышать голос в общественном помещении. Разошлись миром, вернулся к себе, обнаружил, что треснула табличка на двери. Пришлось вызвать соседних монтажников, потому как его «родные» специалисты Васенька и Иван Дмитриевич как умотали ставить щит на мостах, так два дня уже не появлялись. Сначала чужих монтажников было двое, потом остался один и стучал так долго, что даже Оленька не выдержала, скромно собрала сумочку и стала засыпать босса умоляющими взглядами. Отпустил. Сам удивился, как же можно так долго возиться с табличкой? И вот, наконец, все смолкло и тут Макс со своим сыном.
– Прости, суета такая сегодня была.
– Да у тебя каждый день суета. Собирайся, через час в Сатори.
– Хорошо, а Витька звать?
– Балаболка твой Витек, давай без него тихо посидим.
– Ладно, я только деньги с карты сниму.
Вышел из кабинета. Посмотрел на табличку, вроде висит и то ладно. Он смотрел и понимал, что-то не так. Словно кто-то еще тут есть. Помещение не было пустым. Стало холодно, тело сжалось. Нехотя обернулся. Там, на Олечкином диване сидел какой-то тип. Сюрприз, черт возьми.
– Закрыто, – мрачно буркнул под нос, стараясь не смотреть на незнакомца, так как исходил от него некий странный могильный холодок и волны неприязни, – не работаем уже.
– Лев Аркадьевич, я полагаю?
Вот сука, еще и по имени-отчеству. Хотелось уже покинуть здание и выйти на морозный ветер, поймать такси и мчатся на всех порах к Максу, вкусить шашлыка из семги под холодное белое и салат какой-нибудь зеленый-презелёный с рукколой, маринованным сыром и виноградом. И картошечка чтобы печенная, с укропом, а потом еще хороший коньяк вдогонку под… Он не придумал – под что, скорее всего грибочки или королевские креветки, – вспомнил о незваном госте.
Странный какой-то тип, встал во весь рост и оказался неприлично высоким, в черном плаще, в черной же шляпе и с длинным носом. (По такому морозу разгуливать в плаще – вот уж извращение!). Смотреть на него не хотелось. Был он банально похож на какого-то мистического посланника, то ли смерти, то ли масонской ложи. Бред! И сапоги были такие же странные, словно он только что с лошади слез. Просто развернуться и уйти нельзя, надо было еще закрыть офис на ключ. Ладно, пусть сегодня был тяжелый день, так выпьем последнюю каплю яда.
– Он самый. С кем имею честь?
Незнакомец протянул визитку и едва заметно наклонился, ухмыляясь как лиса перед колобком. Запахло неприятностями. Налоговая? Неужели налоговая? Нет, так поздно не может быть. Вор? А зачем тогда визитка? Заставил приглядеться, тряхнув головой. Вдруг это сон? Устал, заснул за столом под монотонный стук монтажника и приснился ему незнакомец в черном, герой мрачных песен и пьяных поэтов. Проснуться не получилось. Вздохнул, присмотрелся к визитке. Скоробеев Людвиг Митрофанович, универсальный директор. Еще один бред, какой-то директор, не понятно чего, да еще и универсальный, со странным именем и странной фамилией, оказался в его офисе в восемь вечера и теперь сверлит совсем недобрым взглядом.