Тонкая душевная организация - стр. 19
– Дина, ищи сына. Карина Дмитриевна, соберите вещи. Вы здесь точно не останетесь. – Распорядился он приказным тоном.
– Она никуда не пойдет. Эта тварь мне всю жизнь испоганила… – Заверещал было отец, но, получив звонкую оплеуху от того, кто был сильнее, замолчал.
К моему удивлению, мама подчинилась. А ведь я ее давно уговаривала отца бросить. Она тяжело поднялась с пола и похромала в сторону спальни.
– Мам, Митька где? – Бросилась я к ней.
– В ванной закрыться успел. – Ломающимся голосом сказала она.
Кажется, мама была в какой-то прострации. Ладно. Сейчас главное – это увезти ее из этого дурдома. А врачей и в более безопасное место можно вызвать.
– Мить. Мить, открой. Это мама. – Я негромко постучала в дверь ванной комнаты. Побоялась еще сильнее сына напугать.
– Мама. – Дверь тут же распахнулась и Митька влетел в мои объятия. – Мам, я так испугался. Дедушка так кричал… Но я не плакал. Честно.
Глаза сына были напуганными и ребенка колотило крупной дрожью.
– Ты у меня молодец. Ты у меня самый храбрый. – Улыбнулась. – Собирайся. Сейчас мы заберем бабушку и поедем домой.
– С бабушкой? Ура! – Быстро переключился он и побежал одеваться.
– Я готова. – Тут уже мама появилась на пороге спальни с дорожной сумкой в руках.
– Да как ты смеешь уходить от меня, зараза? Да я тебя на помойке нашел. Кому ты нужна без меня…! – Развращался отец в гостиной, затем последовала еще одна звонкая оплеуха.
– Себе нужна. – Негромко ответила мама в возникшей тишине. – И дочери. Жаль только, что я столько времени потратила на тирана и садиста. Нужно было еще с Диной от тебя уходить.
– Спускайтесь к машине. – Распорядился Глеб, все так же припирая моего родителя к стене. – Мы тут немного побеседуем, и я к вам присоединюсь.
– Идем. – Я взяла за руку Митьку и приобняла маму за плечи. – Ты как? – Спросила уже в лифте.
– Жить буду. – Печально усмехнулась она. – Он в этот раз только начал. Пару синяков оставил. Поболит и перестанет. Просто… я так больше не могу. – Она подавила вырвавшийся всхлип. – Не могу. Думала, что если любить, то все можно вытерпеть. Оказалось, что не все.
Я прижала ее к себе сильнее.
– Все правильно, мам. И… мы справимся. – Пообещала ей.
Глеб вышел из подъезда через пару минут после нас. Костяшки правого кулака у него были сбиты. Так что даже спрашивать ничего не понадобилось. Все и так было ясно.
Отца совсем жалко не было. Даже то, что он в своей жизни когда-то делал кому-то что-то хорошее, никак не компенсировало того, что он сделал с мамой. Про себя мне тоже думать не хотелось. Психика-то с детства неадекватная. Но я всегда понимала, что так нельзя. Нельзя истязать свою семью. Нельзя измываться над тем, кто слабее.