Томминокеры - стр. 120

Ох, как ей не нравилось обманывать Гарда. От этого становилось не по себе. Но вскоре с ложью будет покончено. Джим непременно… он…

Сам во всем убедится.

Когда увидит корабль. Почувствует его.

– Да и какая разница, во что я верю или не верю? Думаю, жизнь заставит меня поверить еще во многое.

– «Отбросьте все невозможное, то, что останется, и будет ответом, каким бы невероятным…»

– О, ты и это прочла?

– В общем и целом. Я бы даже не узнала цитату, но ты ее раньше произносил.

Гарденер кивнул:

– По-моему, она идеально подходит к нашей ситуации. Или я верю собственным ощущениям, или верю в то, что я псих. Бог знает, впрочем, сколько людей готовы под присягой поклясться в последнем.

– Но ты не сошел с ума, Гард, – вполголоса возразила Бобби, коснувшись его ладони. В ответ Гард крепко сжал ее руку.

– Знаешь… если человек стреляет в свою жену… многие сочтут это убедительным доказательством душевного нездоровья. Понимаешь?

– Гард, с тех пор прошло восемь лет.

– Верно. А если вспомнить мужчину, которого я пихнул в грудь локтем, – это-то было восемь дней назад. И еще парень. Я тебе не рассказывал, как гонял его по коридору и столовой, лупя зонтом? Мое поведение за последние пару лет отличается все большим стремлением к саморазрушению…

– Дамы и господа, вас приветствует национальное шоу «Час жалости к себе»! – весело прощебетала Бобби.

– Вчера утром я собирался покончить с собой, – тихо сообщил Джим. – Если бы не то ощущение, и довольно сильное, надо сказать, что ты попала в беду, – я бы уже стал кормом для рыб.

Андерсон внимательно посмотрела на него. Ее ладонь все крепче сжималась, так что в конце концов Джиму даже стало больно.

– Ты это серьезно, правда? Господи!

– Конечно. Сама посуди, до чего дошло, если самоубийство показалось мне тогда наиболее разумным выходом.

– Брось.

– Я не шучу. А потом пришла эта мысль. Ну, что ты в беде. Я решил сперва позвонить, но не застал тебя дома.

– Я, наверное, была в лесу, – произнесла Андерсон. – И тогда ты бросился на помощь? – Она поднесла его ладонь к губам и нежно поцеловала. – По крайней мере, одна очевидная польза от всей этой суматохи: ты все еще жив, балбес.

– Как всегда, меня впечатляет щедрость твоих комплиментов, Бобби.

– Только попробуй когда-нибудь это сделать, и я поставлю тебе надгробие, а на нем велю выбить большими буквами: «БАЛБЕС». Причем такими глубокими, чтобы за целый век не стерлись.

– Спасибо, конечно. Впрочем, ты пока можешь не беспокоиться на этот счет. Потому что оно меня не покинуло.

– Что?

– Ощущение, будто ты до сих пор в беде. – Она попыталась отвести взгляд и отнять руку. – Проклятье! Бобби, посмотри на меня!