Томится душенька на зоне - стр. 42
– Мне морду набить? – вскинув голову, мерзко ухмыльнулся надсмотрщик. – Да мы б его потом насмерть забуцкали. Он это знает, он жить хочет... Нет, он мне в морду не дал. И права на тебя не дал... Но разрешил подсматривать за вами. Я же видел, как ты одеяло на себя натягивала, а он стягивал, чтобы все было видно...
И это походило на правду. Она помнила, как Никита срывал с нее одеяло...
Евгения уронила голову на грудь, сокрушенно обхватила ее руками. И лейтенант тут же подсел к ней, легонько провел ладонью по спине. Ей стало противно, но почему-то лень было стряхивать с себя его руку.
– Он сказал, что я могу с тобой, если ты захочешь...
– Мне плевать, что он сказал.
– Вот и я думаю, какие права может иметь на тебя этот проходимец... Мне тоже наплевать, разрешает он или нет... Ты же хочешь меня.
– Нет.
– А я хочу... Ты с ним так зажигала, что и мне захотелось...
– У нас и раньше было... У нас любовь... была...
– Не знаю, он не говорил. Он сказал, что все бабы шлюхи. А ты тем более... Сказал, что баб у него валом было. Сказал, что и тебя на раз-два раскрутит, если ты за блуд здесь... Мы же знаем, за что ты здесь. Будь умницей, не зли меня... Ведь мне же обидно, всем даешь, а милицией брезгуешь. А ведь от нас зависит, как тебе дальше жить... Давай так, ты мне, а я завтра тебе кого-нибудь из уголовничков приведу, если ты их так любишь...
– Отстань!
Евгения перебралась на свой топчан. Но лейтенант тут же подсел к ней.
– Извини, я не хотел тебя обидеть...
И снова его рука поползла по ее спине.
– Уйди! – потребовала она.
– Может, я чем-то могу тебе помочь?..
– Чем ты можешь мне помочь?
– За что ты здесь?
– Как будто ты не знаешь...
– Ну, может, тебя оговорили... Ты не бойся меня, можешь по имени обращаться. Меня Саша зовут...
– Да, меня оговорили... Меня изнасиловали сынки богатых родителей. Но меня же и сделали крайней.
– Так бывает... Хочешь, я поговорю со следователем? Скажу, что ты ни в чем не виновата. Мы же коллеги, он мне поверит... И с этими сынками поговорю...
Евгения задумалась. А ведь если Адамом всерьез и с пристрастием займутся представители закона, возможно, он дрогнет и повернет назад. И на следователя перестанет давить. Тогда ее уголовное дело развалится само по себе... Погруженная в раздумья, она не сразу поняла, что лейтенант уже запустил руку под ее олимпийку, его пальцы забрались на самую вершину правой груди...
– Ты что вытворяешь, гад?
Она попыталась пересесть, но лейтенант схватил ее двумя руками за талию, притянул к себе, повалил на топчан.
– Ну, чем я хуже, чем этот молодой козел! – спросил он, стягивая с нее штаны.