Толстушка под прикрытием - стр. 21

Я потрогала псевдопарчовое одеяние.

– Всего-то два выбивающихся из общего ряда наряда. Кажется, они не новые. Может, Селезневой их подарила подружка? Сказала: «Лора, хватит рядиться в скучные тряпки. Вот тебе яркие, модные платья». Сейчас в тренде все блестящее, кричащее, на грани вульгарности.

– Никогда не видел Лору разодетой как проститутка на Пасху. Она всегда выглядит безупречно. И у нее нет закадычных приятельниц, которые стали бы дарить наряды, – пробормотал Иван Никифорович. – Она вообще трудно сходится с людьми.

– Но с тобой быстро закрутила роман, – подчеркнул эксперт.

– Говори прямо, что ты имеешь в виду, – обозлился Иван Никифорович.

– Не замечаешь странностей в гардеробе – посмотри на квартиру, – загудел Глеб Валерьянович. – Вроде все гармонично: мещански-кукольный интерьер, любовные романы. Но где фотографии? Нет ни одной! Ни на стене, ни в рамочках на комоде. У хозяйки таких апартаментов снимков должно быть миллион: она сама, родители, покойный муж, свидетельства всяких экскурсий, поездок с супругом.

Начальник показал рукой на книжные полки:

– Вон альбомы.

Я рассматривала карточки и не могла отделаться от мысли: что-то тут не так. А сейчас сообразила. Нет ни одного снимка Лоры в молодости или детстве, отсутствуют фотографии папы-мамы, дяди-тети, только рабочие сюжеты.

Борцов снял со стены небольшую картинку и потряс ею перед Иваном Никифоровичем.

– Ну не странно ли украшать опочивальню видом Ниагарского водопада, где, полагаю, госпожа Селезнева никогда не бывала, и не вспомнить о покойных предках? Ваня, глянь на рюши, оборки, кучу мелочей, фарфоровых собачек… Женщины подобного типа очень сентиментальны, да у нее у кровати просто обязаны красоваться изображения бабушки, дедушки и прочих!

Иван Никифорович попытался выхватить у Борцова рамку:

– Не трогай, разобьешь!

– Ваня, забудь, что Лора – твоя любимая баба, включи профессионала! – потребовал Борцов.

– Дай сюда! – зашипел шеф и дернул к себе рамку.

– А, не желаешь признать правду… – фыркнул Глеб Валерьянович и схватился за снятую со стены картинку еще и левой рукой.

Пару секунд они боролись за снимок, потом Иван Никифорович ойкнул, рамка упала на пол. Стекло разбилось, осколки веером брызнули в разные стороны.

Я наклонилась, подняла фото водопада, а заодно кусок картона, служивший задней стороной картинки, и увидела, что к нему изнутри прикреплена старая черно-белая фотография.

– Что это? – хором спросили мужчины.

Я принялась рассматривать снимок, запечатлевший полную женщину в сарафане, нехуденького мужчину в спортивных штанах (такие мой отец называл «трениками») и круглощекую девочку в летнем цветастом платьице. Потом перевернула находку и прочитала на обороте надпись фиолетовыми чернилами: «Крым. Планерское. Лорочка, папа и мама на море».