Толкование Евангелия - стр. 26

. Несмотря на прямое объяснение им Иисусом Христом цели Своего пришествия на землю, они много раз обнаруживали недостаточность веры в своего Учителя; а когда приблизился конец Его общественного служения на земле, когда повели Его на распятие, они сочли все потерянным и, под влиянием страха преследования со стороны врагов Христа, все, кроме Иоанна, разбежались. Только явление воскресшего Христа утвердило их в вере, да и то Фома, отсутствовавший при первом явлении, потребовал осязательных доказательств Воскресения Его.[4]

Таким образом, следует признать, что часто обнаруживаемое Апостолами маловерие несомненно охраняло их от увлечений и заблуждений, давая, вместе с тем, полную возможность спокойно вдумываться во все виденное и слышанное. Такие поразительные чудеса, как воскрешения мертвых, всенародно совершенные Иисусом Христом, казалось, должны были произвести на Апостолов сильнейшее впечатление, под давлением которого маловерие должно было уступить место слепой вере. Но Апостолы дошли до сознательной, а не слепой веры в Иисуса Христа, и притом дошли до сознательной веры постепенно, имея полный простор для свободного и спокойного размышления; а эта-то постепенность перехода Апостолов от маловерия к сознательной вере освобождает их, как свидетелей, от всяких подозрений в увлечении и неправильной передаче виденного и слышанного.

Дойдя до такой сознательной веры, они пошли во все страны известного тогда мира, везде открыто свидетельствовали о том, чему сами были очевидцами и чему учил их Христос. Скромные галилейские рыбаки не побоялись идти в неведомые страны возвещать религию любви, не остановились перед натиском врагов Христа, перед сопротивлением со стороны язычников, перед гонениями, истязаниями и даже мученической смертью; а это доказывает, что никакая сила не могла поколебать их сознательной, основанной на убеждении веры в воскресшего Христа.

Рассматривая показания Апостолов как обыкновенных свидетелей, мы должны иметь в виду, что обыкновенному человеку свойственно скрывать или оправдывать свои дурные поступки, ошибки и заблуждения. Поэтому свидетели, вообще правдивые, вполне достоверные относительно событий, в которых лично не принимали никакого участия, а были только свидетелями (в буквальном смысле этого слова), нередко перестают быть правдивыми, как только речь заходит об их собственных деяниях: о своих ошибках и проступках они или вовсе умалчивают, или же, выходя из роли безличного повествователя, начинают говорить пристрастно, с явным намерением скрыть истину и изобразить себя в лучшем виде. Уклонение же свидетеля от истины по отношению к самому себе отчасти подрывает доверие и к прочим частям его показания.