Только Венеция. Образы Италии XXI - стр. 28
Глава третья
Сага о потерянном носе
Нос. – Благочестивая вдова и три кровососа. – Искупление Риобы. – Ария майора Ковалёва. – Ка’ Мастелли о дель Камелло. – Джульетта и Ренессанс. – Верблюжатник и его тысяча вторая ночь. – Фата Моргана. – Страх кастрации. – L’Amour des trois oranges. – Кампо делл’Аббациа. – Казино дельи Спирити. – Художественный любовный треугольник. – Чиветта. – Санта Мария ди Назарет и chierichietto
Отовсюду выскакивал преназойливый нос.
Носы протекали во множестве: нос орлиный и нос петушиный; утиный нос, курий; и так далее, далее…; нос был свернутый набок; и нос был вовсе не свернутый: зеленоватый, зеленый, бледный, белый и красный.
Андрей Белый. Петербург
Нос сбежал. Носится где-то в городе уже не первое столетие, шуршит в соттопортего, скачет по ступеням спусков, ныряет в воду и быстро, как водяная крыса, разрезает зелень венецианских каналов, высоко задрав ноздри, чтобы вода не попала, оставляя за собой след из двух расходящихся волн, совсем слабеньких, на морщинки похожих. Нос быстро карабкается по водосточным трубам, трусит по карнизам, перебегает с крыши на крышу и, иногда перепрыгивая узкие проулки, забирается на фронтоны церквей. Там, устроившись на голове какого-нибудь мраморного святого, очень глупо выглядящего с Носом на голове, он греется на солнышке и отдыхает, всего несколько секунд, чтобы его никто не успел заметить, и снова семенит дальше, шмыгает мимо туристов, пугающихся и принимающих его за крысу. Разглядеть, что это Нос, никто не успевает. Разглядели Нос в Венеции пока только два человека, Гоголь и я.
Риоба
Нос прыгнул в Рио делла Сенса, когда точно – неизвестно; некоторые считают, что в начале XIX века, но, может быть, и на несколько столетий раньше. Принадлежит же он Сеньору Риобе, Il Sior Rioba, Иль Сьор Риоба, – так прозвали венецианцы Антонио Риобу Мастелли, одного из членов очень богатого купеческого семейства, приехавшего в 1113 году в Венецию из Мореи, как именовался Пелопоннес в Венецианской республике. Мастелли в Венеции поселились и вскоре приобрели колоссальное влияние; им принадлежал целый квартал в Каннареджо, частью которого являлось Кампо деи Мори, в их честь и названное. Из всего семейства наиболее известны Антонио Риоба, так же как и его два брата, Санди и Альфани, благодаря следующей истории. Три этих брата были большими мастерами «обманов, слез, молений и проклятий», этакие три Скупых рыцаря. Когда они жили, опять же мне (да и никому, кажется, в мире) точно неизвестно, где-то в веке тринадцатом-четырнадцатом, но были большими душегубами. Однажды принесла одна вдова Риобе дублон старинный, но прежде с тремя детьми полдня перед окном она стояла на коленях воя. Шёл дождь, и перестал, и вновь пошёл, притворщица не трогалась; Риоба мог бы её прогнать, но что-то тут шептало, что мужнин долг она всё ж принесла и не захочет завтра быть в тюрьме, – Риоба дублон тот получил и был вдовою проклят. Вдова была очень богобоязненна, с колен поднялась и пошла к вечерней мессе в соседнюю церковь Мадонна делл’Орто, chiesa della Madonna dell’Orto, церковь Огородной Мадонны, снова на колени опустилась и вознесла молитву святой Марии Магдалине. Услышав рассказанную вдовой историю, Магдалина, вне себя от возмущения, побежала к Пречистой Деве, поделилась, и Дева тут же обо всём доложила Господу Нашему. Возмездие себя ждать не заставило, и вот вам результат: трое Мастелли обратились в каменные статуи и встали рядком в нишах дома, им же и принадлежавшего. Дом выходит фасадом на Кампо деи Мори и называется Ка’ Мастелли, Ca’ Mastelli, Домом Мастелли. Трёх наказанных Мастелли и сегодня можно видеть на прежних местах; позже к ним присоединился ещё один. Одни считают его четвёртым Мастелли, другие – слугой братьев. Бог Риобу продолжал наказывать, и, в довершение всех Риобиных несчастий, у него ещё и нос убежал. О том, как это случилось, я расскажу чуть позже, но все Риобу знают с налепленной ему на лицо очень грубой железякой, форма которой столетиями не меняется. Риоба походит на страдальца после пластической операции, а также напоминает несчастного майора Ковалёва, каким его обычно представляют режиссёры оперы «Нос» Дмитрия Шостаковича.