Только твоя - стр. 22

"Янеприду" – быстро набираю ответ и выключаю телефон.

Что бы там я не чувствовала, чего бы не хотела – я больше ни за что не повторю собственных ошибок.

Выхожу из ванны – Игнат уже лежит под одеялом. Но не спит.

Бесшумно снимаю халат и ложусь на противоположную сторону кровати, отодвинувшись как можно дальше. Несколько минут мы молчим, лишь в открытое окно залетает оглушительные трели взбесившихся цикад.

– Ви?

– Что?

– Все еще злишься на меня?

– Я не злюсь. Просто… разочарована, наверное.

– Мной?

Тобой, нашим браком, собой. Три прошлых года были сплошным крушением планов и надежд.

– Я устала от твоей беспочвенной ревности, Игнат. Ты даже не можешь себе представить, как сильно это выматывает.

– Беспочвенной?

– Вот видишь, даже сейчас ты гнешь свое.

Он снова какое-то время молчит, а потом произносит совсем неожиданное:

– Я оплатил курс реабилитации Артема.

Ошарашенно оборачиваюсь на мужа.

Конечно, я понимаю о чем речь – мама нашла в Германии хороший детский центр, где занимаются с детьми-аутистами. Всего пара месяцев непрерывной работы дают потрясающие результаты. Стоит это все не сказать, чтобы совсем бешеных средств, но лично для нас абсолютно неподъемных.

– В смысле – оплатил?

– Ну вот так. Пока перевел только за половину курса, остальное можно внести чуть позже.

– Ты это серьезно сейчас? Где ты взял эти деньги?

– Ну мы же собирались делать ремонт в клинике. Думаю, с этим можно чуть-чуть подождать.

Я просто не верю своим ушам.

Когда я поделилась мечтой мамы с Игнатом, он ответил, что это пустая трата денег. Все равно ничего уже нельзя исправить. Что подобный диагноз не лечится и не стоит заниматься дорогостоящим самообманом.

Он не то чтобы не недолюбливает моего брата, нет, он не относится к нему… никак. Ни плохо, ни хорошо. Есть он и есть. И тут вдруг такая невиданная щедрость.

Наверное, все читается по моему лицу, потому что он хмурится.

– Ты не рада?

– Я рада, конечно, просто удивлена.

– Семья ведь самое важное, правда? Думаю, сейчас твоему брату эти деньги нужнее, – и кладет ладонь на мое бедро. – Иди сюда.

Я льну к нему телом, но не душой. В мыслях абсолютная каша.

Он словно почувствовал, что я обдумываю предложить сделать паузу, пожить какое-то время раздельно и сразу пошел с козырей. Знает же, как важен для меня брат, что я готова пойти на многое, лишь бы ему было хорошо. И теперь у меня просто не повернется язык предложить подобное. По крайней мере не в ближайшее время точно.

– У нас же все наладится, правда? – шепчет в мою шею.

– Конечно, – улыбаюсь, чтобы хоть как-то скрыть рвущееся из груди "нет".